Корона клинков

— Господа, — неуверенно заговорил заместитель Второго консула, — не далее, как сегодня утром из Лероны с голубиной почтой была доставлена срочная и секретная депеша. Её расшифровали, и сведения, содержащиеся в ней, имеют настолько тревожный и странный характер, что мне…

— Да не мямлите, господин Клавдий, — нетерпеливо перебил его Флорестан, — переходите к делу.

— Дело касается Второго консула Марка Луция.

— Так вот, — Клавдию пришлось повысить голос, и было заметно, что доклад ему даётся нелегко. — Второй консул захватил дворец главы сенатского большинства всеми нами уважаемого Тита Северуса, самого сенатора, всех его слуг и домочадцев подверг домашнему аресту.

Флорестан кивнул, пока в секретном докладе для него не было ничего нового. Про художества Бестии в Лероне ему успел сообщить сам сенатор в пламенеющем послании. Но оказалось, что у Клавдия было ещё кое-что.

— Такое положение дел сохранялось двое суток, — продолжил Клавдий, — затем Марк Луций снял осаду с дворца и в срочном порядке отбыл на своей галере «Горгоне» в неизвестном направлении. Сенатор Тит Северус был найден убитым в своих личных покоях.

— Убитым? — переспросил министр финансов, высокий, желчный старик. Флорестан знал, что он не особенно ладил с покойным, — может Северус умер от естественных причин или же сам наложил на себя руки?

— Нет, — склонил голову Клавдий, — характер раны и сила удара абсолютно исключают как первое, так и второе. Дознаватель нашего ведомства имеет основания полагать, что удар был нанесён лично Вторым консулом.

В зале заседаний стало очень тихо. У Флорестана появилось омерзительное ощущение в области желудка, всегда сопровождавшее серьёзные неприятности и судьбоносные решения. Клавдий продолжал стоять, остальные молчали, благоразумно ожидая реакции председателя.

— Это всё? — спросил Первый консул, — да вы сядьте, наконец. — Сосущее чувство перерождалось в раздражение на всех вокруг. — Так какие будут мнения, господа?

Флорестану хотелось, чтобы неприятное решение предложил кто-то другой.

«Слова государственная измена» не замедлили прозвучать из уст военного коменданта Рии. Гораций Ладун, присланный самим Барсом, не стал разводить церемоний, а чётко и прямо заявил, что ситуация — хуже не бывает.

— Армия на грани бунта, — продолжил он, проведя рукой по коротко остриженным, рано поседевшим волосам, — и причин для этого целых две. Первая — недовольство правлением и личными привычками принца-регента Аурона, — он не отвёл взгляда и не смутился, говоря о племяннике прямо в лицо Первому консулу, — но существует и причина номер два. В последнее время армию будоражат слухи о некоем предсказании, и касается оно законного наследника престола, младшего сына покойного императора — Аэция.

— Что вы нам морочите голову, Гораций, — вскинулся министр финансов, — тут Бестия дел наворотил, а вы взялись пересказывать бабьи сплетни. Стыдитесь! Мало ли что гадалка могла нагадать. Покойного Аэция ещё приплели! Умер мальчик, умер давно, и мир его праху. Вы бы лучше подумали о мерах, чтобы пресекать крамольные умонастроения в своём ведомстве, а не потчевать слухами Государственный совет.

— Возможно, вы не понимаете, один из моих легионов воевал с Барсом. Если выясниться, что Аэций жив, а кто-то не желает позволить ему короноваться, солдаты просто порвут нас на куски. Хотя, меня, возможно, и пожалеют, но вам я в этом случае не завидую. Что же касается гадания, — Гораций Ладун обвёл присутствующих взглядом, словно хотел убедиться, что все его внимательно слушают, — предсказание сделала Руда, женщина гномьей расы, кстати, весьма уважаемый и авторитетный специалист в своём деле, но главное, что для гадания использовался Орлиный перстень. Я думаю, никому не надо напоминать, что сей перстень является символом государственности в Лирийской империи и принадлежал лично Хелвуду Барсу.

— Как столь ценная реликвия могла попасть в руки к немытой гномке? — усомнился казначей, — надеюсь, вы арестовали возмутительницу спокойствия и допросили по всем правилам?

— Будьте добры, помолчите, — обратился к говорящему Флорестан, он уже догадался, что его племянник ходил к Руде пытать судьбу, — мы все взвинчены и устали. Не отвлекайте господина Ладуна пустыми замечаниями и неуместными советами.

— По моим сведениям гномка Руда не только подтвердила, что младший сын Барса и законный наследник престола жив, она предсказала ему восхождение на трон.

Члены Государственного совета заговорили все разом. Кто-то вместе с министром финансов достопочтенным Тарусом Гаем выражал сомнения, кто-то требовал запретить гадание, а всех гадателей изгнать из столицы, и впредь карать сей безбожный промысел смертной казнью. Но были среди государственных мужей и такие, кто преотлично знал репутацию Руды и пока помалкивал, прикидывая в уме возможные плюсы и минусы смены власти. Когда, наконец, поток эмоций иссяк, взоры вновь обратились на Горация Ладуна.