Корона когтей

Таллис хлопает в ладони и смеется, а Люсьен задыхается, прижимая свободную руку к ране. Кровь струится между его пальцами.

Опустив клинок, я тянусь к нему.

– Люсьен… мне очень жаль…

– Нет, – рычит он на меня сквозь стиснутые зубы. – Вы должны продолжать сражаться… – Он бросается на меня, заставляя отступать, пока я парирую удар за ударом, пока не ныряю ниже, чтобы прицелиться ему в живот. Недостаточно быстро. Он отступает и тычет мечом мне в плечо…

От боли у меня перехватывает дыхание. Я падаю на колени, когда он выдергивает клинок.

Люсьен тяжело дышит и выглядит так, словно его вот-вот стошнит.

– Поднимите меч. Продолжайте сражаться.

Моя правая рука бесполезна. Кровь течет из раны на плече, капая с пальцев на траву.

К нам приближаются двое стражников.

– Адерин…

В его глазах столько мольбы.

Я хватаюсь за меч и, шатаясь, поднимаюсь на ноги. Поднимаю лезвие. Снова и снова опускаю его по широкой дуге, пока Люсьен уступает мне дорогу.

Похоже, Таллис все еще наслаждается. Толпа, наблюдающая за нами, постепенно замолкает.

Я продолжаю атаковать. Но недели болезни и дни пыток в Цитадели ослабили меня. Моя рука болит под тяжестью меча, дыхание прерывается от боли в раненом плече, а слезы на глазах мешают видеть.

Люсьен крутит меч. Вырывает у меня из рук оружие. Я пошатываюсь, и он ловит меня. Направляет конец своего меча под мои ребра.

Я пристально смотрю на него. Поднимаю пальцы, чтобы коснуться его заплаканного лица.

– Заруби ее насмерть! – кричит Таллис. Она сидит на краешке стула, глаза ее сверкают. – Заставь ее страдать, Руквуд, или страдай сам…

– Позвольте мне… Позвольте мне взять мой меч, – я пытаюсь освободиться от его хватки, но Люсьен качает головой. – Я собираюсь покончить со всем. Я не могу больше смотреть, как вы страдаете. Я не могу заставлять вас страдать.

– Нет, она вас сожжет…

Призрак улыбки.

– Я смирился. Если есть что-то после этой жизни, значит, я скоро увижу вас. Если нет… я люблю вас, моя дорогая Адерин.

Он целует меня и отводит руку…

Слишком поздно. Стражники хватают нас, обезоруживают Люсьена и растаскивают в стороны. Они начинают тащить нас к каменным столбам, в то время как два других стражника зажигают факелы от жаровни, которая стоит рядом. Я борюсь в руках своих мучителей, пытаясь дотянуться до их незащищенных лиц, чтобы сжечь их прежде, чем они сожгут меня…

Крики и звон металла, бьющегося о металл, эхом отдаются от темных арок, ведущих в подземелья и помещения темных стражников.

Стражники медлят.

– Закуйте их в цепи! – кричит Таллис. – Сейчас! Я приказываю вам…

Стрела пролетает мимо моего лица и вонзается в одного из стражников, державших меня. Он стонет. Падает на землю.

Таллис смотрит, широко раскрыв рот и глаза.

Арон шагает через ближайшую арку, обнажая меч.

– Все кончено, вероломная сука, – его голос разносится по арене. – Это последний раз, когда ты причиняешь боль тем, кого я люблю, – даже отсюда я слышу, как задыхается Верон. Рот Арона кривится в усмешке, когда Таллис поворачивается к нему лицом. – Лучше тебе самой покинуть трон, тиран, прежде чем тебя оттуда сбросят.

Крик ярости Таллис заглушает внезапный шум, разливающийся по арене, когда люди высыпаются из арки. Темные стражники и лучники из Галена сражаются с наемниками и разношерстной гвардией из Бритиса и Олориса.

Повсюду вспыхивают бои. Стрела вонзается в спину стражника, борющегося с Люсьеном. Верон выхватывает меч у стражника и спрыгивает с платформы в гущу наемников Таллис. Я протягиваю назад свою здоровую руку и впиваюсь пальцами в плоть стражника, все еще держащего меня, пока его кожа не покрывается волдырями, он кричит и отпускает меня. Схватив его топор, я вонзаю его в ногу аристократки – кажется, одной из родственниц Патруса, – когда она бросается на меня с клинком.

Преображенные дворяне появляются в небе над Цитаделью и начинают нападать на тех, кто расположился на балконе; некоторые из них бегут внутрь, чтобы спастись, некоторые начинают стаскивать с себя одежду, чтобы изменить форму. Леди Крамп нападает на одну из Покаянных, крича от разочарования и шока, когда ее прикосновение оказывается не в силах поставить бескрылую женщину на колени.

И Таллис…

Ее нигде не видно.

– Адерин, ты ранена… – Арон стоит рядом со мной с мечом в руке. Он тяжело дышит, кровь сочится из пореза на виске, но он выглядит более живым, чем за последние недели. – Эмет, отведи королеву в безопасное место…

– Нет! Мы должны найти Таллис. Мы должны покончить с этим. Нельзя допустить, чтобы она снова сбежала.

Арон осматривает переполненную арену, когда из-за заборов раздаются крики – бескрылые повернулись к стражникам позади них.

– Там… – Эмет указывает на маленькую дверь у основания зубчатой стены. Таллис стоит перед ним с топором темного стражника в руке. – Эта дверь надежно заперта. Она пытается срезать замок… – он поворачивается, чтобы отразить удар меча олорийского дворянина, и вонзает свой меч в живот мужчины. – Дамарин! Приведи ее вниз…

Но Дамарин, отвлеченная криком Эмета, сбита с ног одним из наемников Таллис, а Люсьен…