Корона льда и лепестков

Тыч, как всегда, раскрывал новые грани грубости. Он шагнул ближе, и Цинт подняла ложку.

– Бруадар в обмен на волосы.

Келпи оскалился – и сделал выпад.

– Я его так отберу. Ты всего-то повариха!

Цинт засветила ему ложкой в нос. Три раза подряд – бац-бац-бац.

– Или даешь волосы, или ничего не получишь. Алли, отойди. Сама с ним разберусь. Как раз самое настроение.

Мне довелось видеть подругу в таком настроении всего несколько раз в жизни.

– Цинт? – вскинула я брови и жестом подозвала парней.

– Я разберусь, Алли, – прорычала она. – Никто не заберет у меня еду, пока я сама не решу угостить.

Деревянная ложка. Цинт вышла против келпи с деревянной ложкой.

И намеревалась победить.

Ну на фиг! Я сдала назад.

– Порви его! – крикнул Рябинник, когда Тыч снова устремился к котлу.

Цинт почти незаметным движением воткнула ему в ноздрю черенок ложки.

Мы все четверо вздрогнули.

Тыч взревел и вскинул переднее копыто.

– Берегись! – взвизгнула я, но Цинт просто отступила, грациозная, как танцовщица.

– Офигеть, моя женщина жжет! – радостно воскликнул Рябинник.

Тыч с торчащей из носа ложкой и Цинт, которая за нее по-прежнему держалась, принялись кружить.

– Дай волосы, – как ни в чем не бывало потребовала Цинт.

– Нет! – рявкнул Тыч, пытаясь встать на дыбы.

Цинт поменяла угол наклона ложки, и ее кончик чуть не прорвал кожу глубоко на морде.

Я потерла нос. Блин, даже смотреть больно.

Цинт продолжала уворачиваться от молотящих копыт.

– Я могу так весь день. Рябинник, не хочешь взять миску и отведать бруадара?

– С превеликим удовольствием, – отозвался тот и принялся за дело.

Ясно, Цинт все спланировала.

Рябинник зачерпнул исходящее паром содержимое котла и принялся с довольным мычанием лакомиться тем, чем обернулся для него бруадар.

– Невероятно! – протянул Рябинник, сверкая глазами.

Тыч застонал.

– Он мой!

Цинт уклонилась от очередного удара копытом. И все же Тыч не пытался извернуться и укусить ее. Хоть и чертовски норовистый, келпи наверняка понимал, что тогда ложка достанет до самого мозга.

Правда, упертости говнюку было не занимать, он бы так еще с неделю артачился. Нужно было как-то склонить чашу весов в его башке в нужную сторону. И я опытным путем знала только одно создание – помимо богини, которую он однажды переправил, – что способно его осадить. Глянув на землю, я вспомнила, как Андерхилл утопила его по грудь в песок.

– Андерхилл хочет, чтобы ты нам помог! – заявила я.

– Этой суке на всех насрать! – взревел келпи, и тут же его глаза округлились.

Я засмеялась. Не пришлось потратить и капли магии.

– Нужно было с первого раза усвоить урок, Тыч.

Не надо было даже почву размягчать.

Андерхилл сделала все за меня.

Сухопутный келпи ушел в землю по самую шею, и Цинт махнула мне свободной рукой:

– Бери сколько надо.

Я подошла сбоку.

– А ведь все могло быть сильно проще, Тыч.

– Свали на хер, болтливая грязная шавка. Ай! – завопил келпи, когда Цинт сильнее надавила на ложку.

– Не смей с ней так разговаривать! – выплюнула моя подруга. – Она всех нас спасает, неблагодарная ты лошадь! И ты будешь оказывать ей уважение, которого она заслуживает!

И потом Цинт вдруг разрыдалась.

Я быстро срезала прядь замерзших волос Тыча. Сосульки на кончиках тут же принялись таять.

Цинт выдернула ложку из носа келпи, и влажный, хлюпающий звук снова заставил нас вздрогнуть. Плача навзрыд, моя подруга развернулась и пошла к дому Жрицы.

Крепко зажав в кулаке волосы келпи, я вручила ему котел с бруадаром.

– Вот. Чтоб потом не говорил, будто тебя оставили ни с чем, придурок.

Тыч прищурился.

– Почему твоя подруга заплакала? Я ее не ранил.

Нет, не ранил. Каким бы норовистым Тыч ни был, я чувствовала, что он и не стал бы причинять ей вред. В великих поварах есть что-то неприкосновенное.

– Я ранила, – тихо ответила я келпи.

Взяла себя в руки. Повернулась ко второй половине своей души.

– Готов заняться со мной арфой, красавчик?

21

Мы с Ланом сидели, скрестив ноги, на краю луга Жрицы. Из-за хребта золотых гор вдалеке все еще выглядывали солнца-близнецы, а чернотварей, с которыми мы уже сталкивались, можно ждать не раньше чем через час. Правда, за последнее время я что-то ни одну не видела и не слышала. От мысли, как они пируют трупами после сражения, к горлу подкатил ком.

– Есть опыт по изготовлению инструментов, о котором я не знаю? – поинтересовался Лан.

Я положила длинную белую прядь Тыча рядом с покореженной арфой.

– Не-а, а у тебя?

– Нет, как ни странно.

– Что ж, в арфе была Благая магия, как и в твоем копье, так что, полагаю, она же и должна туда вернуться.

Лан бросил на меня взгляд.

– Думаешь попробовать сама?

– Почему нет. Надо же с чего-то начинать.

Я подняла ладонь, дала белой молнии ее наполнить. Отделив Неблагой алый, я улыбнулась заплясавшему между пальцев синему свечению.

– Давай-ка подарим тебе новый дом, а?

Я подтолкнула завитки Благой силы к арфе, попыталась напоить ими золотую раму. Синева разлилась по ее поверхности, но ни капли не впиталось.

– Следующее предложение, – объявила я, отпуская свою магию.

Лан потрогал волосы келпи.

– Как их присоединить?

– По идее, они станут струнами, но как восстановить форму?