Корона. Официальный путеводитель по сериалу. Елизавета II и Уинстон Черчилль. Становление юной королевы

Маргарет сразу рассказала все сестре и матери, а на следующий день отправилась к архиепископу Кентерберийскому. О том, какой запомнилась их встреча, позже рассказал Рэндольф, сын Уинстона Черчилля. «Архиепископ, – писал Черчилль-младший, – полагая, что она придет, чтобы с ним посоветоваться, разложил вокруг справочники с тщательно подготовленными закладками и перекрестными ссылками. Но когда принцесса Маргарет вошла, то произнесла слова, достойные королевы Елизаветы I: „Архиепископ, можете убрать свои книги; я уже все решила”». Джеффри Фишер действительно удивился, что принцесса приняла столь недвусмысленное решение, и был в восторге от того, что она решила следовать долгу.

Но еще больше он удивился, когда прочитал рассказ об этой решающей встрече, поскольку, как он позже признавался своему биографу Уильяму Перселлу, «никаких книг я вокруг себя не раскладывал. Пришла принцесса, и я принял ее, как и любого другого посетителя, в своем кабинете. Она никогда не говорила „можете убрать свои книги”: там не было книг, которые можно было бы убрать». В следующий понедельник Би-би-си прервала вечерние радиопередачи, чтобы передать заявление принцессы. «Это великий акт самопожертвования, – записал в своем дневнике Гарольд Никольсон, – и страна будет восхищаться ею и любить ее за это. Я очень тронут». Большинство передовых статей газет, вышедших 1 ноября 1955 года, развивали эти мысли. «Все люди Содружества будут благодарны ей за то, что она выбрала самоотверженный путь монархии, которого они в глубине души от нее ожидали», – с плохо скрываемым удовлетворением заявила Times.

Однако газета Daily Mirror отказалась присоединиться к «сдавленным выкрикам «Прекрасное шоу!», а Manchester Guardian предсказывала, что решение Маргарет «будет расценено основной массой людей как ненужное, а может быть, и как пустая трата времени. В конечном счете от этого не возрастет доверие и влияние тех, кто упорно отрицал право принцессы на ту же самую свободу, какой пользуются ее сограждане… Наверное, можно назвать это странное несоответствие типично английским, но это нечто большее: привкус английского ханжества».

Три дня спустя тему ханжества поднял в своем дневнике драматург Ноэл Кауард. Он высказал надежду, что Маргарет не осталась «разочарованной принцессой-девой [и] что у них хватило ума пару раз залезть в постель», хотя в глубине души он в этом сомневался. «В любом случае это был бы неудачный брак… – размышлял Кауард. – Бедная девочка, юная и влюбленная, не догадывается, что любовь быстро пройдет и что с двумя дюжими пасынками и мужчиной, который на восемнадцать лет ее старше, будущее вряд ли окажется очень радужным». Как однажды сказала биограф Кеннет Роуз, в реальности принцесса Маргарет не смогла бы долго прожить «на дне» – в коттедже полковника авиации и на его зарплату». Младшая сестра Елизаветы росла принцессой и только, а брак с Таунсендом означал бы отказ от ее образа жизни, от статуса и во многих смыслах от собственной личности. «Позвольте мне сослаться на собственный горький опыт, – заметила как-то бывшая принцесса Патриция Коннаутская, внучка королевы Виктории. В 1919 году она благородно отказалась от титула «Ее Королевское Высочество» ради того, чтобы вступить в брак с морским офицером, капитаном Александром Ремзеем, и провести в счастье, но и в безвестности 55 лет как леди Патриция Ремзей. – Перестать быть принцессой – это не самая лучшая идея».

«Мы – полулюди, – философски замечает герцог Виндзорский в разговоре по телефону, который придумал для «Короны» Питер Морган. Он представил себе, как Елизавета в разгар кризиса с Маргарет и Таунсендом обращается за советом к своему дяде Дэвиду. – Да, я понимаю, что ты испытываешь агонию, и, уж поверь моему опыту, она никогда не прекратится».

Ирония октябрьского кризиса 1955 года состояла в том, что не исполненная чувства долга Елизавета II, а ее своенравная младшая сестра Маргарет, пожертвовав своим счастьем, защитила Корону. К сожалению, в долгосрочной перспективе эта жертва не имела большого смысла. Спустя сорок лет браки трех из четверых детей королевы закончатся разводом, не говоря уже о браке самой принцессы Маргарет с лордом Сноудоном. А если посмотреть на следующее поколение правителей, то выяснится, что будущий король Чарльз (Карл) III, который однажды будет торжественно коронован и помазан святым елеем, – это разведенный мужчина, женатый на разведенной женщине. И чего тогда стоит учение Церкви?