Корона скифа (сборник)

Ну, мы, атеисты, в собор не ходим. А вот следственный замок навещать приходится. Когда революция победит окончательно, и в этом подземном ходе надобность отпадет. Мы тогда засыплем все подземные ходы окончательно. И люди будут ходить только по земле, и будут парить над ней на крыльях, как птицы. Счастливые, смелые, свободные!

Они шли по тайному ходу, пол которого был вымощен гранитом, а стены и своды была выложены из кирпича. Криворученко нажимал пружину фонаря под названием «Летучая мышь». Фонарь таинственно жужжал, и пятно света мерцало, то увеличиваясь, то уменьшаясь.

Коля думал: кто же прав? Действительно, разве можно построить в одиночку такой дворец, как у Смирнова? Но зачем же его цепями – к стене? Что-то тут – не так. Добрее надо быть. И опять же Григорий Николаевич… Он о свободе для сибиряков радеет. Почему Криворученко этого не понимает? Он же сам сибиряк? Надо будет в этом во всем разобраться, кого-то еще спросить такого… Но кого?…

Алена-Элеонора – девственница

На Никитинской в доме Безхадорнова великий ясновидящий предсказатель и знахарь Ашурбанипал Данилович вместе с девственницей Элеонорой принимал делегацию женщин. Они вошли, и в комнате пахнуло дорогими французскими духами. Женщины были в шляпах с вуальками, держались просто и достоинством, и видно было, что знают себе цену. Они внимательно осмотрели приемную Ашурбанипала. По стенам были развешаны знаки зодиака и большие стеклянные шары неизвестного назначения. В глазницах человеческого черепа, который лежал на комоде, полыхал огонь. Окна были зашторены и в комнате было сумрачно, несмотря весну.

Старшая из женщин осмотрела стул, вынула из сумочки платок, отерла им сиденье стула, присела на краешек:

– Ашурбанипал, если не ошибаюсь, был каким-то царем? Вы, вероятно, его родственник?

– Все люди на Земле – родственники, – отвечал Ашурбанипал Данилович, – если вы не верите в меня, то для чего же вы пришли?

– Утопающий хватается за соломинку, – отвечала она. – Сейчас газеты пестрят объявлениями об услугах различных кудесников, мы выбрали вас за ваш удивительный псевдоним.

– Псидоном? Да слышал я такое городское словечко, означает оно кличку, – отвечал Ашурбанипал Данилович. – Но вы это совершенно напрасно. Меня обидеть невозможно. Вы еще не успели что-то подумать, а я уже знаю, что вы подумаете. У меня это – не кличка. Мое имя меняется каждый месяц. Как буду я прозываться в следующем месяце, мне внушает некто свыше. И я знаю, что вы сейчас думаете. Вы решили, что меняя имена, я скрываюсь от полиции, ее теперь кличут милицией, хотя хрен редьки не слаще. Нет я не скрываюсь. Я ставлю перед домом невидимую черту и не один человек, желающий мне зла, не переступит ее.

– Вот как? – сказала собеседница. А это ваше украшение на комоде, в его глазницы вставлены свечки? И ваша Элеонора, действительно, имеет справку от Курлова?

– Справка вон она – висит в рамочке на стенке. А в черепе горят не свечи, это холодный огонь сторонний, не тутошний. Суньте в него палец и полюбопытствуйте.

– Стану я палец марать! – капризно сказала визитерша. – Так вы с Элеонорой можете видеть на расстоянии?

– Я знаю, зачем вы пришли. Элеонора уже получила сигнал и передала его мне.

– Вот как? Откуда же берется сигнал? И зачем же мы пришли?

– Сигнал поступил от вас к ней, а от нее – ко мне. Вы пришли узнать, где же теперь находятся арестованные ваши мужья, самые богатые в Томске люди. Мы это можем узнать, но вы должны дать в аванс золотое кольцо, а после, как все проясним, – еще два золотых кольца. Бумажных денег не принимаем.

– Мы согласны дать вам три золотых кольца, но не раньше того, как услышим ваши сведения.

Ашурбанипал Данилович нахмурился и сказал:

– Элеонора! Напрягись!

Элеонора встала со стула, закрыла глаза, медленно переступая, поворачивалась слева направо. Потом вдруг замерла, словно во что-то вслушивалась.

Ашурбанипал положил руку на мертвый череп, огонь в глазницах засиял сильнее.

– Все ясно! – сказал колдун, – ваши мужья находятся в бараке, в шахтерском поселке Анжеро-Судженске, возле копей Михельсона. Их хотят спустить в бадье вниз, в глубину шахты, а они говорят, чтобы пока их оставили в покое. Они клянутся, что вы соберете двадцать миллионов, хотя и не сразу. Просят подождать. Но без дела они там не сидят, они создают чертеж подъемника для одной из шахт. И, слава богу, пока здоровы.

– Значит, их уже нет в подвале следственного замка? – воскликнула женщина, сразу забывшая свое неверие и свою иронию.

– Их увезли на копи недели две назад!

– Все правильно. Так и написал Иннокентий в переданной мне с оказией записке.

– Ты – Гадалова?

– Это не важно, возьмите свои три кольца, хотя это очень дорого.

– Приходите еще, мы завсегда готовы услужить.

– Спасибо! – сказала женщина, – Мы уже начали выплачивать выкуп, но нужную сумму нам никогда не собрать.

– Старайтесь, бабоньки, старайтесь!

Женщины удалились. Ашурбанипал Данилович засунув крюк в петлю, запер дверь. Облапил венозными корявыми руками Алену: