Коронный разряд

Ее сестра, Катя, верила в Максима чуть больше — вернее, в его способность не ошибаться в людях. Нику же никто всерьез не рассматривал — ее никто из сестер не знал, а та скудная информация, что была добыта, вырисовывала образ слишком правильный и благонравный для девушки, чуть не подорвавшей физфак МГУ. Но раз брату было важно ее мнение, то следовало дать ей шанс проявить себя. Вот они — ворота, высокий забор и целая ночь впереди, чтобы сделать любой шаг, зная, что произойдет утром. Куда интереснее, чем именно будет движим этот шаг: страхом за себя перед возможной местью, страхом за семью при потере покровительства цесаревича, страхом потерять фигуру для манипуляции и влияния. Интересное разнообразие — будет о чем писать годовой реферат за девятый класс. Был еще маленький, крошечный шанс… Но в искреннее раскаяние Катя не верила — социальный статус гостьи не предполагал таких чувств к тем, кто был несравнимо ниже по официальному рангу. А открывать глаза каждой — полная ерунда получится.

Вон от Белевской пару дней назад представители приезжали. Мол, не желают ли они своему сыну и брату почетной службы?.. Кем — не уточняли, но явно подле сиятельной барышни, готовящейся принять фамилию Юсупова. Нет, внутри семьи, конечно, посмеялись после вежливого отказа, но осталось ощущение, что люди для аристократов — что-то вроде игрушек, от самых любимых из которых сложно отказаться. И так хочется владеть их жизнью и судьбой…

Так что гнать подальше, в самом деле. Там, где есть одна фатальная ошибка, в которой никто из Еремеевых не стал разбираться, обязательно последует и вторая. Но шанс непременно надо дать — просто ради Максима. Авось взбалмошная девушка и сама совершит что-нибудь такое, что никакой лжи поутру не потребуется.

Сама же ситуация не вызывала у Кати азарта. Скорее тоскливую грусть.

«Почему, когда вам всем страшно, все должен решать мой брат? И почему, когда он вас всех спасает, вы начинаете бояться уже его?!» — сжалась ее ладонь на компьютерной мышке.

Но крик души так и остался внутри. Разве что спиной почувствовалось моральное согласие сестры. Да и поздно уже для сильных эмоций — устали обе и надо бы давно лечь спать. Все равно пока что получалось так, что никто не придет.

«Пустышка», — отчего-то пронеслась печальная мысль в голове ее сестры.

Будто внутри души она все же надеялась на иное. Наверное, это просто желание видеть в людях чуть больше, чем они на самом деле собой представляют…

— Тоня!.. — вздрогнул воздух от удивленного восклицания.

— Что?! — подпрыгнула та на месте от неожиданности и резко повернулась к сестре.

А затем поднялась с места и нависла над Катиным креслом, напряженно разглядывая подходы к дому на трех экранах. И даже с некоторым разочарованием не нашла ни малейшего движения на периферии.

— И где? — отразилась в вопросе ее досада.

— Да на центральном смотри! — лихорадочно ответила сестра, резким движением мышки обозначив контур нужной камеры.

А затем и указав пальцем в экран.

— Вот!

— Так нет же ничего! — уже раздраженно отметила Тоня. — Ну дом наш, и что?..

— Окно Максима! Оно открыто! — уже с легким испугом произнесла Катя. — А я точно закрывала!

Не май месяц! Август! Ночью холодно!

— Не мог же он очнуться? — с опаской посмотрела на сестру младшая.

Брата, разумеется, никто не травил, но сонное зелье было составлено по всем правилам, смешано исходя из массы Максима и гарантировало как легкую потерю минуты-другой памяти, так и не совсем приятные постэффекты. Все для того, чтобы их версию поутру посчитали истинной — и, разумеется, порция не предполагала пробуждение посреди ночи!

Но не успели сестры сообразить, какими последствиями им это все грозит, как ситуация на экране обрела весьма… странный оборот. Настолько странный, что в помещении домика на дереве на несколько минут поселилась недоуменно-ошарашенная атмосфера, начисто отбившая у обитательниц способность внятно комментировать.

— Э-э-э…

Для начала окно открылось полностью. Затем на левую часть рамы оперся плечом Максим — как был, в футболке и трусах. Затем оказалось, что это не он оперся, а его привалил туда некто в черном. После чего усадил на подоконник, перевесив левую ногу в окно на улицу. На ноге заботливо свисала теплая тапка.

— А-а-а?.. — не глядя потянулась Катя к амулету общей тревоги.

Но ведь никакой тревоги не было! А системы безопасности и так в настороженном режиме!!! Что, если честно, смущало и добавляло робости в действия.

Тем временем на видеотрансляции аккуратно подхватили правую ногу, тоже обутую в тапку, согнули в колене, собрались перенести и…

— Максим! — воскликнули обе сестры, подскочив.

И, кажется, что-то испуганно вскрикнуло на улице так, что долетело даже до домика на дереве.

Потому что Максим с присущей беспамятному телу грациозностью грохнулся вниз со второго этажа, оставив в руках неизвестного злоумышленника тапку. Впрочем, злоумышленник почти тут же сдернул маску с головы, оказавшись Никой, с ужасом глядящей на предмет обуви и — перегнувшись через подоконник — вниз.