Коронованный череп

– Прежде всего, о ком идет речь? – не понял Освальд.

– О господине Полуине… Но это не его настоящее имя.

– Гм! – Молодой человек потер подбородок и постарался как можно лучше припомнить свой разговор со слугой. – И как же его зовут на самом деле?

– Самюэль Крент. Он – муж моей матери.

– Что?! – воскликнула мисс Тревик. – Он ваш отец?

– О нет, нет, как вы могли так подумать?! Моего отца звали Джерри Уорд. Господин Крент – второй муж моей матери. Он злой человек, и мама очень его боится. Если бы она знала, что он живет здесь, она бы уехала на другой край света.

– И чем же опасен этот мямля? – удивилась Дерика.

– Он вовсе не мямля, мисс Тревик, он очень страшный человек. Прошлой ночью он запугал мою мать и побил ее. Только вы не говорите Полуину, что я все слышала, а то он убьет меня. Это не шутки, он это сделает! Вы даже не представляете, какой это ужасный злодей!

– Будь он хоть злейшим негодяем во всей Англии, у меня на него найдется управа, – мрачно усмехнувшись, ответил адвокат. – Продолжайте, миссис Боуринг, расскажите, что вы услышали, а потом мы поговорим с господином Полуином.

Тут девушка вскочила и вцепилась в руку Форда.

– Не делайте этого! – задохнулась она, дрожа от страха. – Если вы собрались рассказать ему, я не скажу ни слова.

– Но я думаю… – начала было Дерика, однако тетя перебила ее:

– Миссис Боуринг совершенно права, – объявила она. – Если Полуин, или Крент, или как он там себя называет, и в самом деле опасный человек, то не стоит говорить ему, что мы знаем или хотя бы подозреваем о его истинной природе.

Юрист кивнул:

– Хорошо, я согласен!

Он подошел к двери и тщательно прикрыл ее, а затем вернулся, поставил стул для Дженни посреди комнаты, а рядом – стулья для Лавинии и Дерики. Затем он наклонился к самому уху госпожи Боуринг и прошептал:

– А теперь расскажите нам все, только тише.

Та испуганно осмотрела комнату, а потом шепотом воспроизвела почти весь разговор матери и Иосии, который состоялся прошлой ночью.

По мере того, как девушка рассказывала об африканской жизни Ганнибала, лицо мисс Куинтон становилось все более серьезным. Форд с довольным видом кивал. Дерика глядела на Дженни и внимательно слушала ее, не выказывая никаких эмоций. Когда история закончилась, адвокат пододвинул свой стул еще ближе к рассказчице.

– Вы можете вернуться домой, миссис Боуринг, – тихо сказал он. – Отдыхайте и поверьте мне: ни ваша мать, ни мистер Полуин не услышат о том, что вы нам сейчас рассказали.

– И вы поможете моей матери? – поинтересовалась девушка.

– Позже – без сомнения. Но сейчас все мы должны молчать, чтобы Полуин сам себя выдал.

– Думаешь, это он во всем виноват? – быстро спросила Дерика.

Освальд ответил уклончиво:

– Не могу сказать, я должен все обдумать. А пока пусть госпожа Боуринг идет домой и ничего никому не говорит.

Дженни слабо кивнула и запахнула плащ, готовясь уходить. Ее хрупкая фигурка с жалким и несчастным видом удалялась по аллее, но трое оставшихся не думали о ней, а с недоумением смотрели друг на друга.

– Думаешь, нужно позвать Полуина и побеседовать с ним по душам? – поинтересовалась мисс Тревик, внимательно глядя на своего возлюбленного.

– Не сейчас, хотя было бы неплохо узнать, чем он занят… – отозвался тот.

Дерика позвонила в колокольчик и спросила подошедшую служанку, дома ли мистер Полуин. Оказалось, что, позавтракав, он отправился в карьер «по своим делам».

– Он взял хозяйский мопед, – добавила служанка.

– Ну? – поинтересовалась мисс Куинтон, когда за той закрылась дверь и трое заговорщиков остались в одиночестве. – И что нам теперь делать?

– Дерика, мы отправимся к мисс Стреттон, – неожиданно объявил Форд.

– Почему, Освальд?

– Потому что только она может отвести нас к шахте, где прячется твой отец.

– Но в письме говорилось, что нас будет направлять Анак.

– Ах! – с досадой вздохнул адвокат. – Жаль, что я не видел этого письма. Судя по тому, что рассказала нам госпожа Боуринг, Анак об этом ничего не знает, тем более что он ненавидит твоего отца. Полагаю, что и в письме было сказано не «Анак», а «Энн».

– Вполне возможно, – согласилась мисс Тревик. – Почерк у папеньки тот еще. Ну что ж, тогда нам стоит поговорить с ней.

И влюбленные отправились к художнице. Та оказалась дома. Лицо Энн было бледным, на нем читалась растерянность. Но когда Форд рассказал ей о письме, лицо Энн прояснилось.

– Я рада, что письмо все-таки попало по адресу и вы пришли ко мне, – сказала она, заламывая руки. – Я боялась, что письмо так и не дойдет до вас. А Анак читал его?

– Не думаю, – покачал головой Освальд, вспоминая рассказ Дженни.

– Возможно, теперь сэру Ганнибалу было бы лучше спрятаться в другом месте… – задумчиво пробормотала художница.

– Значит, вы и в самом деле знаете, где папа? – быстро спросила Дерика.