Коронованный наемник (СИ)

- В тебе все еще говорит эльф. Совесть, честь, мораль… Все это прекрасно, пока у тебя в запасе вечность. Но у людей ее нет, Леголас. Люди вечно спешат, а потому неразборчивы в средствах. Неразборчивы настолько, что, поверь, подчас оркам остается лишь позавидовать неуемной человеческой фантазии в деле расчищения себе пути к славе, богатству или власти. Едва ли мы узнаем, кто приложил руку к свитку, но нам с тобой до этого нет дела, друг мой.

Леголас провел ладонью по шипастому лбу:

- Вероятно, да. Что было дальше, Гва… Сармагат?

- Дальше… – вождь несколько секунд смотрел в камин, – за некоторое время до того рокового дня я познакомился со знахарем Эрвигом. О моих с ним отношениях, полагаю, тебе известно немало. Дальше произошло много такого, чему я вовсе не сразу нашел верные объяснения. Ты знаешь, кто такой Локтар?

- Да, – кивнул Леголас, пока воздерживаясь от роящихся в голове вопросов. Орк же продолжал:

- Этот мальчик стал для меня своего рода поводырем в моем начинавшемся, еще не осознанном обращении. Установление мира с орками уже начало занимать меня тогда, хотя я сам не понимал, как зародился во мне этот безумный, изначально невозможный план. Отчего-то орки перестали вызывать во мне отвращение, я ощутил к ним интерес, жгучий, захватывающий, словно вдруг открыл книгу, читать которую мне много веков строжайше запрещали. Сострадание к Локтару стало для меня столь же естественным, как к любому ребенку, человеческому или эльфийскому. А ведь совсем недавно я хладнокровно добивал раненных орков на полях, не испытывая никаких лишних сантиментов, искренне убежденный, что просто избавляю от мучений тех, кто и так самой природой предназначен к истреблению.

- Гвадал, – Леголас не заметил, как легко и естественно вырвалось у него это имя, – когда ты начал испытывать боль и приступы ярости?

- Много позже, – неопределенно отозвался орк, – мое обращение было поначалу незаметным и даже занятным, столь по-новому я вдруг научился мыслить… Потом оно очень неопределенно дало о себе знать, ну, а через некоторое время... я не предполагал, что способен вынести нечто подобное. Я прошел муки, равных которым не мог прежде вообразить. Ну, об этом ты знаешь и сам. Однако, как видишь, все позади.

- Я обращался очень быстро и мучительно, – просто и открыто пояснил Леголас, а Сармагат спокойно кивнул:

- Это вполне объяснимо. Ты изначально сражался со своим орком, сразу воспротивившись ему. А я нет. Я неосознанно пытался понять его, будто предлагал ему дружбу. Потому он не терзал меня. Он словно дремал, не спеша завоевывать позиции. Лишь потом пришло время ненависти. Потом я узнал цену и эльфу своему, и орку. И еще очень много чему другому…

Леголас видел, что Гвадалу этот разговор тяжек, но, на миг запнувшись, спросил:

- Что произошло той ночью, когда ты повез Локтара в горы?

Сармагат помолчал. Потом машинально развязал на камзоле верхний ремешок.

- Той ночью… Мы с моим подопечным добрались почти до самых гор. Вскоре должны были начаться орочьи заставы, и Локтар сказал, что дальше поедет один. Мы попрощались, он долго благодарил меня, что-то толковал о том, что его отец и большинство соплеменников заблуждается, но что он никогда больше не поверит в эльфийское вероломство и жестокость. Эру, как этот мальчик был юн и чист…

Сармагат замолчал, и его губы слегка искривились, словно он сдерживал какие-то слова, которые сами рвались с уст. Леголас ждал, чувствуя, что эта внезапная откровенность может не повториться, и сейчас он должен лишь безмолвно слушать вождя.

Орк молчал недолго. Отставив пустой кубок, он продолжил: