Коронованный наемник (СИ)

Заговорщицки кивнув, он спешился и исчез в лесу. Таргиса вообще с утра не покидало превосходное расположение духа, и даже перспектива возвращения в неприветливую столицу нимало его не огорчала. Едва ли он признался бы в этом вслух, но Йолаф догадывался, что причиной тому стало исцеление Эрсилии. Бывший Раб Слез и вассал Сармагата был до глубины души обогрет этим чудом, будто доказавшим ему самому, что его собственная жизнь была спасена не напрасно.

Оставшись наедине, рыцарь и княжна несколько секунд молчали, а потом Эрсилия глубоко вздохнула и надвинула на лицо капюшон. Сегодня она была в мужском облачении и выглядела, словно мальчик-оруженосец.

- Йолаф, – начала она, – ты вчера упомянул, что гарнизон снова приведен к присяге, но сегодня ты опасаешься открыто войти в столицу. Ты о чем-то умалчиваешь. Не надо ни от чего меня беречь, ведь все твои беды из-за меня. Я все равно обо всем в свой срок узнаю. Так лучше расскажи все сейчас и напрямик, тогда я хотя бы не подведу тебя по незнанию какой-то неуклюжей выходкой или фразой.

Рыцарь понимал, что в словах Эрсилии есть резон, но ему до зубовного скрежета не хотелось посвящать княжну в уродливую сцену на площади, в подробности суда и приговора. И все же она действительно все узнает… Так не лучше ли ей и правда, узнать заранее и от него, а не из уст князя, который, вероятно, не преминет снова вылить на его имя ушат помоев.

- Все зашло слишком далеко, Эрсилия, и вина тут вовсе не твоя, – начал он наконец, – у меня и прежде были разногласия с твоим отцом, тебе ли не знать. Князь тяжело перенес твою болезнь, это очень подорвало его силы. Такие испытания ожесточают. Однако князь был достаточно благоразумен, чтоб принять назад гарнизон, несмотря на все прежние раздоры. Меня же простить он не готов.

Княжна прикусила губу:

- Что это означает? Ты изгнан? Или приговорен к смерти?

Эта прозорливость, впрочем, вполне объяснимая, все равно заставила Йолафа мрачно усмехнуться:

- Именно так, – коротко отрезал он, – моя казнь запоздала уже на двое суток.

Эрсилия стиснула поводья задрожавшими руками:

- Йолаф, я не знаю, каков теперь мой отец! Мне больно представить себе, кем сделали его события этих месяцев! Но я уверена, что мое возвращение многое сможет изменить. Ты не хочешь говорить о долгах? Хорошо. Но все же того, что ты сделал для меня, ничем не измерить. И если даже предположить, что отца поразит безумие, и его неприязнь к тебе перевесит благодарность, то в масштабах моего титула мое исцеление – это неоценимая заслуга перед династией и престолом, а на это отец уже глаз закрыть не сможет, ему этого не позволят подданные, и он будет вынужден с ними считаться.

Йолаф неопределенно усмехнулся:

- Признаться, я надеюсь на некоторую снисходительность князя. Но в столице в последнее время перемены сыплются, словно зерно из мешка. Посмотрим, какие вести принесет Таргис. Он очень ловок и невероятно приметлив.

Эрсилия нахмурилась. Несколько секунд она постукивала хлыстом по голенищу сапога, а потом подняла голову и горячо заговорила:

- Йолаф, тебе нельзя рисковать. Что бы ни разузнал Таргис, мне лучше войти в столицу одной и встретиться с отцом. Я боюсь за тебя. Я боюсь какой-нибудь нелепой случайности, ошибки, чьего-то излишнего радения. Я совершенно не знаю, чего ожидать теперь от людей. Ведь даже мне еще предстоит доказать, что я могу быть наследницей трона. Я уверена, найдутся те, кто посчитает меня… «порченой», – княжна нервически усмехнулась, и эта усмешка снова напомнила Йолафу оскал, – и кстати, мне не пристало их осуждать. Я сама чувствую, что варг еще не скоро будет до конца во мне изжит…

Она отвернулась, долгим взглядом посмотрела вглубь леса. Потом снова перевела взгляд на рыцаря, и теперь в них блестели слезы:

- Сколько людей рисковали собой ради меня… Ты, Камрин, Таргис… И еще много тех, чьих имен я даже не знаю. И все вы теперь в опасности. Что за нелепый, проклятый мир… Я сумею убедить отца, Йолаф! А если не сумею…

Трудно сказать, что хотела добавить Эрсилия, но Йолаф мягко сжал ее локоть:

- Успокойся. Я не собираюсь безропотно идти на эшафот, но и всю жизнь прятаться по лесам тоже бессмысленно. В столице у меня есть друзья и сторонники. А если сразу уладить дело не выйдет… У меня есть и другой план. Как ни странно, – тут Йолаф невольно ухмыльнулся, – его мне по чистой случайности подсказал твой отец. Но пока рано строить предположения. Подождем новостей.

Эрсилия помолчала, а потом робко спросила, будто украдкой стягивая давно и мучительно впившийся в плоть ремешок:

- Йолаф… Сармагат не навредит Камрин?

- Нет, – не колеблясь, отсек Йолаф.

… Той ночью они не говорили о тяготящих обоих вопросах будущего. Они упивались своей встречей, то без умолку говорили о пустяках, перебирая дорогие обоим воспоминания, то подолгу молчали, замирая в объятиях друг друга. Они впервые по-настоящему были вместе, впервые не скрывали чувств и порывов, и ночь эта была слишком особенной и неповторимой, чтоб покидать ее ради не наступившего еще завтрашнего дня.