Коронованный наемник (СИ)

- Не сомневаюсь, – принц вздохнул и потер пальцами виски. Слишком много ответов… Еще больше вопросов… Эру, и снова все оказалось не так, как он представлял себе все эти месяцы. Казалось, это княжество состоит из одних лишь кривых, растрескавшихся зеркал, до неузнаваемости искажающих самые простые вещи.

Йолаф заметил жест принца и ободряюще коснулся его плеча:

- Леголас, вы устали. И, боюсь, я обрушил на вас больше новостей, чем это было разумно. Я понимаю, в нашем логове не слишком уютно, но здесь все же лучше, чем в промерзшем лесу. Останьтесь моим гостем хотя бы до утра. Завтра вы решите, что делать далее. И нам еще о многом нужно поговорить.

- Йолаф… – против воли произнес Леголас, поднимая голову, – что вы будете делать, если вам не удастся спасти Эрсилию?

Рыцарь замолчал, а глаза подернула тень:

- Если я не сумею ее спасти, – проговорил он, наконец, спокойным тоном давно все обдумавшего человека, – я останусь с ней и буду оберегать до конца ее или моих дней. Я никогда не покину ее.

Лихолесец запнулся, а потом досадливо поморщился:

- Простите. Я не должен был задавать этот вопрос. Но меня словно что-то толкает. Мне необходимо было услышать от вас эти слова.

Он тяжело поднялся с табурета:

- Я очень благодарен вам, Йолаф. За ваше гостеприимство, ваше доверие и искренность. Пожалуй, я воспользуюсь вашей любезностью. И не вздумайте обременять себя заботой о моем удобстве, мне бы только высушить одежду.

Йолаф улыбнулся на свой манер, сдержанно и мягко:

- Это я постараюсь устроить, хотя задача не из скорых. Я одолжу вам на первое время свою одежду, если не побрезгуете гвардейским мундиром. Могу даже парадный предложить.

Несмотря на усталость, Леголаса вдруг разобрал смех:

- Забавно брезговать княжеским мундиром, не брезгуя орочьей мордой.

Рыцарь усмехнулся:

- Ваша стойкость меня подчас поражает. Вы непременно победите в этой войне, Леголас. Или же этот балрогов мир лишен всякой справедливости.

Не ожидая ответа, Йолаф двинулся к двери, но вдруг остановился, оборачиваясь, и беглая тень улыбки погасла в его глазах:

- Погодите, принц… Еще несколько слов… Я долго сомневался, но я должен. Не знаю, собираетесь ли вы снова в Тон-Гарт, но Леголас… не доверяйте Камрин.

Лихолесец моргнул, слегка сбитый с толку этим поворотом:

- Почему?

- Потому что Кэмми… – Йолаф выдохнул, как бы решая, говорить ли следующую фразу, а потом заговорил, быстро, сухо, отрывисто, словно спеша пройти опасное место, – она не союзница вам. Она тоже несет в душе свой собственный яд, свои собственные раны. Она способна предать вас в самый отчаянный момент, ударить вас в спину. Но это не от душевной порочности. Ею, как и мной, движет любовь… К одному из приспешников Сармагата, самому близкому, самому верному. Именно благодаря ему ей сохранили жизнь. И она сделает все, что прикажет ей Сармагат. Абсолютно все… Она надеется своей преданностью купить свободу своему любимому… Безумная, она не понимает, что он никогда не вырвется из его рабства. Он сам выбрал его и не изменит своему выбору… Но это неважно, Леголас. Не смейте ее порицать, все ее несчастья – это моя вина. Если б я сумел тогда ее спасти… Но причитать поздно, мне отвечать за последствия, и я за них отвечу. Лишь остерегайтесь Камрин.

С этими словами, Йолаф выдернул из подфакельника смолистую ветку, поджег от чахлого каминного огня и вышел из комнаты, жестом приглашая Леголаса следовать за ним.

====== Глава 23. Двадцать семь клинков ======

Комментарий к Глава 23. Двадцать семь клинков Мои дорогие читатели! В этой главе многое может показаться Вам странным, сумбурным и обрывочным. Не сердитесь, просто доверьтесь мне. Каждое темное пятно в свое время нальется светом, обещаю.

Сойка с лету опустилась на ветку, утопая в белом пуховичке и осыпая вниз снежный каскад. Ворохнула голубой изнанкой крыльев и громко, насмешливо затрещала, раскачиваясь на зыбком насесте. Сарн отвел глаза, чувствуя, как глубоко внутри его покалывает зависть к этой симпатичной трескунье, чья короткая и опасная жизнь все же была упоительно понятна и заполнена простыми и насущными заботами.

Огромная поляна перед ведущей в Тон-Гарт просекой была полна народу. Все эльфы были здесь, впервые собравшись вместе после воздвижения фортов. Теперь, вместо пятидесяти одного, их было лишь сорок пять. Здесь же толпилось множество крестьян и часть жителей столицы.