Коронованный наемник (СИ)

Князь не последовал за десятником, видимо, сознавая бессмысленность своего присутствия, но Сарн не обратил на это внимания. Оказавшись перед запертой дверью, он постучал, слыша, как в такт громко колотится сердце. Но секунды утекали в тишину, а дверь не отпиралась. Сарн снова постучал, неистово впечатывая блестящее медное кольцо в массивные доски, но снова не дождался ответа. Вспомнив слова князя, Сарн затаил дыхание и прижался ухом к двери: толстое дерево едва пропускало звуки, но на сей раз эльфу показалось, что изнутри доносится приглушенный шум. Десятник снова схватился за кольцо и крикнул, уже не сдерживаясь:

- Леголас! Брат, открой, или я выломаю к балрогам эту дверь!

Ему показалось, что прошла целая вечность ожидания, но ответа по-прежнему не было, и Сарн огляделся: расставленные там и сям доспехи большей частью были оснащены боевыми топорами и чеканами. Эльф уже выбирал орудие потяжелее, когда звякнул замок, и дверь со скрипом отошла от косяка, выпуская из полутемного проема запах свечного воска и резкий сквозняк:

- Прекрати шум, – раздался из-за двери усталый, хриплый голос, – входи. Только прошу тебя, будь осторожен.

Сарн был храбр. Но отчего-то этот столько веков знакомый ему голос сейчас напугал его до дрожи в кончиках пальцев. Десятник шагнул в комнату, захлопывая за собой дверь. Камин догорал, слегка отсвечивая розовыми сполохами сквозь сизую пелену пепла, окно было распахнуто, по углам гулял ледяной ветер. В нескольких шагах от двери стоял у стола Леголас – почему-то в плаще, под которым виднелась измятая туника, а капюшон затенял лицо. Он тяжело опирался заметно подрагивающей рукой о стол, хрипло, со свистом дыша, только глаза горячечно поблескивали из-под капюшона, и Сарну вновь стало жутко.

- Брат… Я так тревожился о тебе…– эти неловкие обрывки фраз прозвучали почти жалобно – десятник стоял у двери, не решаясь двинуться с места. Ему казалось, что перед ним совершенно незнакомое существо, принявшее облик его лучшего друга. Но принц молчал, лишь так же надсадно дыша и потирая второй рукой грудь.

- Ты приехал, Сарн… – вдруг, задыхаясь, тихо проговорил Леголас, – я очень надеялся, что ты приедешь… Мне так нужно поговорить с тобой.

Эти простые слова немедля разбили владевшее десятником смятение, и он рванулся навстречу другу, но Леголас резко отшатнулся назад:

- Не подходи ко мне… Пока не подходи.

Сарн остановился и вдруг понял, что больше не выдержит эту нелепую сцену. Он шагнул назад, вскидывая ладони.

- Хватит, Леголас. Давай я просто выслушаю тебя. И упаси тебя Эру мне врать, слышишь?

- Я не собираюсь тебе врать, – так же прерывисто, но уже ровнее ответил принц, – брат, тебе будет непросто меня слушать. Обещай, что поверишь мне, не сомневаясь, и сделаешь все, о чем я тебя попрошу, даже если тебе это будет не по душе.

Сарн помолчал несколько секунд:

- Обещаю. Не томи, Леголас.

Принц не без труда выпрямился и зажег шандал. А потом медленно поднял руку и сбросил с головы капюшон.

- Эру милосердный, – пробормотал десятник, делая еще шаг назад.

Лицо лихолесца пересекали два безобразных шрама, один уродливой бороздой тянулся от правого виска к левой скуле, второй криво змеился по подбородку. Брови эльфа приобрели резкие очертания, странно изламываясь у висков, а линия губ потеряла прежний гармоничный изгиб.

Помолчав, Леголас приблизился к другу и вытянул руки вперед: длинные пальцы стали узловатыми, как стебли тростника, а по-эльфийски изящные ногти изменили форму и теперь заметно искривлялись у концов, словно когти.

- Это началось не так давно, Сарн, – негромко и ровно проговорил принц, – но в последние дни невероятно ускорилось. Меня терзают страшные боли. Я слышу голос… Я вижу сны, в которых непрерывно кого-то убиваю… Иногда это отец… А иногда это ты… Я стал плохо переносить дневной свет. Меня боится мой собственный конь. Я во что-то превращаюсь, брат. Во что-то страшное…

Резкий кашель прервал его речь, эльф согнулся, вцепляясь обеими руками в грудь, но, стоило Сарну броситься к другу, тот протестующе взмахнул ладонью. Наконец, кашель утих, и Леголас снова выпрямился, отирая с губ кровь:

- Вот… это часто бывает. Я не знаю наверняка. Но мне кажется, я становлюсь… орком.

Сарн, землисто-бледный от потрясения, хрипло вдохнул, вскидывая руку к виску, но тут же овладел собой:

- Погоди… Ты не все рассказал мне, верно? Где ты был эти дни?

Леголас тяжело опустился в кресло напротив:

- Долгая история. Мне кажется, что целая жизнь прошла за эти дни. Слушай, я попробую рассказать…

… Уже наступали ранние зимние сумерки, когда Леголас закончил свое трудное повествование. Свечи догорели, в комнате сгустилась тишина, только мышь скреблась где-то, да поскрипывал от сквозняка ставень.

Сарн встряхнул головой и встал, словно сбрасывая груз владевшего им отчаяния. С грохотом захлопнул ставни и снова зажег шандал. Затем обернулся, глядя другу прямо в глаза:

- Ну, все, довольно. Я уже погоревал, поужасался и поудивлялся. Теперь надо решить, что нам делать дальше.