Короткий роман накануне дефолта

Вы так внезапно появились в моей жизни. Я ещё просто не верю, что Вы

настоящая, а не из компьютера.

- И всё-таки я и тебе навязалась…

Илья Иванович уже стал немного привыкать к тому, что эта женщина

имела склонность называть вещи своими именами. Ей действительно не

хватало умения играть, но он знал, что настоящая и достойная игра

начинается как раз с называния вещей своими именами, и поэтому Лиза всё

больше и больше его заинтересовывала. Игра со словами, в которой от вещей

отрываются их названия, часто, несмотря на свою увлекательность, зависает

и застывает в сознании, как забавный узор, не достигая глубин души. Эти

игры – всего лишь способы ухода от реальности, чтобы на время забыть о

ней. Другое дело, когда тайны разрушаются прямым называнием того, что

происходит. Тогда нечто проникает в душу и ум и вызывает в них

возбуждение. Обычно на нём всё и заканчивается, и никакой игры не

получается, но, если справиться с таким возбуждением, возникает настоящая

игра, то есть игра с реальностью. Жизнь с этого момента перестает

распадаться на отдельные эпизоды, наполненные достижением каких-то

конкретных утилитарных целей, и начинает восприниматься как одно

целостное событие, которое длится и длится от рождения до смерти. Да это, собственно, уже и не жизнь в чистом виде, а затеявшее подобную игру

существо уже и не человек даже. И нет пока имени этому существу. Но об

этом как-нибудь в следующий раз и в следующей истории.

- А ещё меня удивило: за весь вечер, что я тут просидела, тебе никто ни

разу не позвонил, - сказала Лиза, покончив с креветками.

- Мне очень редко звонят.

- Почему? – Лиза допила вино. – Ты никому не даёшь номер своего

телефона?

- А у меня никто его никогда не спрашивает.

- А родители или родственники?

- Родители живут с начала мая на даче, у них там нет телефона, а другие

родственники звонят очень редко – все заняты своими делами.

- А почему ты не ешь тост?

- А я вот думаю, как бы Вам отполовинить от моей порции, - ответил

Аникин, снова наполняя фужеры. – Я ведь действительно уже успел

поужинать, причём довольно основательно.

57

- А я не откажусь! Я очень люблю креветки, так что ловлю тебя на слове,

- сказала Лиза.

Илья Иванович отделил половину от своего тоста и переложил её на

подставленную тарелку.

- А теперь Вы скажите что-нибудь, - сказал он.

Лиза взяла фужер и прикрыла глаза.

Длинные ресницы подрагивали,

пальцы гладили стол и выпуклое стекло.

Тени вокруг дёргались,

будто поторапливали её,

но она, прислушиваясь к тишине,

не спешила…

Создавалось впечатление,

что сейчас она скажет так скажет,

скажет что-то очень умное и глубокое.

И когда впечатление это

окончательно сложилось,

она открыла глаза и улыбнулась:

- Так тихо и хорошо. В общем, за то, что тихо и хорошо!

- Замечательно получилось, лучше невозможно!

Глухо цокнули фужеры.

- Ты постоянно меня хвалишь! Это мне в тебе тоже нравится!

- Это так просто – достаточно говорить правду! – Илья Иванович

пригубил вина и начал есть, но как только проглотил первый кусочек, воскликнул: - Однако всё дело в хлебе! А вовсе не в креветках! Как вкусно! Я

уже жалею, что, не попробовав, так щедро поделился с Вами!

- Вот опять! – рассмеялась Лиза. – И опять приятно, ведь сто лет не

готовила ничего!

- Что это за хитрость такая?! – указал Аникин на тост.

- Да простая хитрость, ничего особенного – делаешь масло с зеленью и

специями, намазываешь его на хлеб и запекаешь в духовке, потом

получившийся хрустящий тост слегка натираешь чесноком, остужаешь, сверху опять тонкий слой масла, а на него уже креветки.

Продолжая говорить о разных мелочах, они всё съели и допили бутылку

вина, времени к тому моменту было уже около полуночи.

- Ну вот и закончился наш славный и тихий ужин, - сказала Лиза, глядя

Аникину в глаза.

- Ну и как? Вы чувствуете, что хоть немного научились играть?

- Да, ты оказался хорошим учителем – ничего не испортил. Я хотела бы

продолжить обучение. Мы продолжим?

- Конечно, игра в сотворение мира бесконечна.

- А разве можно точно знать о чём-нибудь, что оно бесконечно?

- Точно знать ничего нельзя.

- Тогда почему ты говоришь, что играть можно бесконечно?

58

- Потому что это особая игра: когда ты играешь в сотворение мира, то

только от тебя зависит, будет ли конец у этой игры.

- А если тот, кто играет в эту игру, сам конечен?

- Тот, кто играет в подобные игры, не может быть конечным, по крайней

мере, до тех пор, пока играет. Пока он играет – игра не имеет конца, а пока

длится игра – он есть.

- Это рецепт бессмертия?

- Не знаю, я думаю, что жизнь и смерть тут ни при чём.

- Как это ни при чём?! – Лиза лукаво улыбнулась. – Вот умрём мы с

тобой, и как же тогда наша бесконечная игра?

- Будем играть после смерти, тоже мне проблема!

- А ты и после смерти знаешь, что будет? – Лиза продолжала лукаво

щуриться.

- Нет, а какое это имеет значение, если мы решили играть?