Коровы

— А потому, — ответил Пастух, — что как-то раз небесная птица выронила на плоскости сдвоенный желудь, из которого выросли сразу два дуба — невиданныех здесь деревьев, которые вскоре усеяли этими желудями всю поверхность под своими мощными кронами, и целый табун лошадей так пристрастился поедать эти желуди, что бросил свое движение по плоскости, встал под дубами и только и ждал, когда упадет один или несколько желудей… Мало того, вскоре выяснилось, что весь табун отравился — уснул от этого лакомства и не хотел просыпаться… Более того, Божественная скотина, проходящая мимо дубов, стала видеть под ними призрак свиньи… Ну, Хозяин, понятно, приказал с корнем выдрать дубы, древесину закинуть в пустыню, где она постепенно истлела, превратившись в пустынную пыль, о деревьях же этих запретил вспоминать и извлек из мычанья, блеяния, ржания даже звук, обозначающий дуб, и, таким образом, «стихоплетка» преступила закон, установленный высшим разумом на поверхности и под сводом.

— А табун лошадей? — спросила Ириска.

— Табун постепенно проснулся и, хоть и медленно, но втянулся в движение, правда, с первого раза выписав не восьмерку, а двойку, приведшую лошадей в какой-то тупик, так что петлю табуну пришлось выписывать заново.

— А призрак свиньи? — спросила Джума.

— Смысл свиньи относится к инородному для Божественной плоскости смыслу, и поэтому Великий Закон отторгнул этот призрак назад — в небесную плоскость или, возможно в иллюзию — мы здесь мало что знаем про этих свиней…

— Аллах… — начала вроде бы рассуждать Джума, но, заметив неодобрительный взгляд Пастуха, просто добавила: — Мне, Пастух, нравится здесь!