Коровы

Впрочем, привилегии от Хозяина бывают самыми необычными. Вот, кстати, вы видите появившихся из-за поворота этой Большой дороги Коня и Осла, которые тоже награждены уникальной особенностью: туманные призраки, которые восседают на спинах этой неразлучной, сдружившейся парочки, — это единственный пример, за исключением земных пастухов, обратного отображения на Божественной плоскости потусторонних теней. Привилегия, таким образом, заключается в том, что Конь и Осел могут общаться со своими проекциями, не уходя сущностью в никуда, но оставаясь в реальности… Надо сказать, что этот великий Конь, величайший из всех коней, а может, даже из всей скотины на этой Большой дороге, выбрал себе Осла для путешествия по проекционному, нереальному миру, которое и решил описать. Но, подумав, сообразил, что нереальные призраки не поймут, как могут сами по себе путешествовать и попадать в разные приключения мыслящие конь и осел, не сопровождаемые никем… И тогда выдумал для них двух реально мыслящих всадников, выбрав для этого собственные же проекции — чтобы не ходить далеко — и пожертвовав истиной в пользу фантазии, которая так по душе мертворожденным теням. Так что содружество, которое вы наблюдаете, представляет собой проекционно-сущностную картину реальности, спроецированной также в иллюзию, и подобных примеров смешения вечного с так называемым временным на плоскости больше нет. Но если бы этот великий Конь не посадил на себя и своего друга Осла этих двух призраков, тогда бы перед читающими проекциями открылась вся бездна нашей Божественной плоскости — что привело бы к смятению умов, а так, со всадниками, понукающими Коня и Осла, все сочиненное этим великим Конем выглядит глубокомысленнейшей правдивой историей, которую мертворожденные тени не перестают перечитывать, выискивая в ней все новый и новый поучительный смысл. Вы, телки, даже не помнящие себя, конечно же догадались, кем являются эти четверо, соединенные воедино на этой дороге, и поэтому я не буду называть их проекционных имен. Здесь же они так и зовутся: Конь и Осел, и выразить правильно их имена можно только мычанием, просто же конь и осел на коровьем звучат совсем по-другому: Ида, промычи и то и другое.

Ида коротко промычала раз и второй, и все услышали действительно разные по тональности звуки.

Телки с большим вниманием и даже каким-то благоговением проследили, как Конь и Осел, оседланные прозрачными привидениями, степенно проследовали по видимой части дороги и скрылись за поворотом, после чего Елена сказала:

— Да, картина — эпическая, я, правда, книгу Коня полностью не читала, но те страницы, в которые я заглядывала, помню, побуждали меня размышлять о проекционной бессмысленности.

— А я, — сказала Джума, — знаю эту книгу чуть ли не наизусть.

— А я, — сказала Кувшинка, — не знаю, читала я эту книгу или не читала, но про Коня и Осла где-то слыхала…

— Я тоже слышала, — добавила Стрекоза.

— А мне, Пастух, — сказала Дуреха, — интересна вон та вот овечка темно-серого цвета, которая движется перебежками, — чем она занимается?

— Сущность эта блеет стихами, отображение ее в нереальности переводит блеяние на доступный для проекций язык, — ответил Пастух.

— Скажите, Пастух, а могут ли эти Художники участвовать в карнавальном движении? — спросила Роза. — Чтобы хоть как-то развеяться от непосильных раздумий…