Коровы

— Это, Джума, тоже замечательные быки! Крайне достойные сущности Федор и Лев! Они неразлучны, можно подумать, что они даже пришиты боками, даже за сеном Федор и Лев ходят бок о бок, пережевывая его, в отличие от остальных, возле стогов и не таская к дороге, поскольку эпическое спокойствие их взгляда на существующий мир не создает у них нервозности мышления, как у большинства остальных на этой дороге, которые постоянно тревожатся, что могут что-нибудь не успеть… Быки эти разделяются только в моменты возникновения идей, когда начинают метаться от прошлого к будущему… Оба они обладают абсолютно правильным взглядом на сущностную реальность, но мышление их различно: у одного оно — сущностное, у другого же — чисто проекционное, но это различие как раз и создает необходимое равновесие. Проекция первого, Федора, того, у которого хвост подлиннее и рога более закручены, растолковала самоуверенным мертворожденным теням, что существует реальная жизнь, которая никаким образом не относится к проекционной иллюзии, и что жизнь эта возможна лишь в двух плоскостях — небесной, со своими законами той самой души, которая стремится на небо, и сущностной. Правда, сделал он это, применяя язык и употребляя обстоятельства жизни проекций, но тем не менее не оставил даже сомнений в мыслях проекций, что то, что они видят обычно и ощущают вокруг, — нереально, бессмысленно и никчемно. Самовлюбленные призраки — из тех, что думают про себя, что понимают больше, чем говорят, — назвали воззрения Федора фантастическим реализмом, — как хорошо, что я покурил душистого сена, возвысившего мою эфирную плоть! — в силу ограниченности своего мышления не понимая того, что сами являются фантастическим реализмом! Правда, Федор несколько неосторожно приблизился к истине, разговаривая в своих сочинениях не с проекциями, но с сущностями, и некоторые читающие его мертворожденные тени падали в обморок и были на грани самоубийства и поэтому даже старались не читать его, просто зная о нем… Второй же из этих быков, по имени Лев, у которого хвост покороче, а рога подлиннее, настолько изящно увел проекционное мышление от истинной сути, описывая иллюзию с такой сверхъестественной красотой, что, придя в смятение от Федора, проекции, переключившись на мышление этого Льва, сразу же успокаивались от живописнейших описаний последнего, сумевшего нереальность наделить Божественными чертами реальности и уравновесить, таким образом, неосторожное приближение Федора к настоящей реальности. Обоим этим быкам по высшей воле Создателя и желанию Намерения дано общаться с небесными Пастухами, язык которых непонятен ни нам, Божественным Пастухам, ни тем более обыкновенной скотине. Общение это происходит недолго, лишь в промежуточной плоскости, при прохождении нулевого столба, и его не видит никто. Но после этих общений Федор и Лев вдохновляются новыми смыслами, что выражается в неописуемо медленном и задумчивом прохождении первых столбов очередного нового круга, — оба быка плетутся на этих столбах, опустив головы чуть ли не до поверхности, в глубочайшей задумчивости, видимо, в мыслях своих пытаясь постигнуть всю глубину откровений, открытых им Пастухами небесной загадочной плоскости. Великий Хозяин, понимая прекрасно, что эти два бесполезных для нашего стада быка все же находятся под покровительством высших, непостижимых даже для его понимания сил, наделил Льва и Федора привилегией: через эфир, безмолвно, они способны переговариваться с быками-философами, которые вытаптывают свои затейливые тропинки в стороне от главных дорог, поскольку нуждаются в полном уединении. Переговоры эти ведутся особыми — тонкими — колебаниями эфира, которые не воспринимает вся остальная скотина, и являются лучшим подарком для Федора и для Льва, которые чувствуют себя в Божественном стаде глубоко одинокими, и лишь вышеназванные быки — топчущие в размышлениях своих собственные тропинки, могут утолить их жажду общения, поскольку других сущностей, интересных для Федора и для Льва, на плоскости больше нет.

34. Вилли. Великий Конь и Великий Осел. Ремог и Йилигрев

— Пастух, ура! — сказала Елена. — Я наконец высмотрела корову, которая движется хотя и вперед, но почему-то задом, как будто бы пятится… И голова ее развернута в сторону движения — как, Пастух, можно так вывернуть голову?!