Корректировка

— Ещё какие! — злости в Лоркином голосе не убавилось. — Знаешь почему маман тебя позвала?

— Ну, типа, друг Генки.

— Да она и самого Генку сроду бы не позвала. Плевать ей на родственников, она с ними после смерти тети Наташи практически не общается.

— Хм… тогда почему?

— Потому что, я попросила.

— А ты откуда про меня вообще узнала?

— Так видела вас в Театре. Эта сучка специально тебя туда притащила, мне назло. А потом еще и рассказала, как ты её изнасиловал и как ей неожиданно понравилось… прямо на небо улетела. И глазки свои блядские так закатывала. Я когда ей сказала, что ты будешь на Дне рождения, она чуть до потолка не прыгнула. Глянь, как она на нас смотрит…

Я оглянулся и поймал взгляд Альбины. Он был полон презрения.

— Слушай, — вдруг сказала Лариса, — мне так понравилось, как ты меня поцеловал, когда заходил. А давай ещё разок.

До меня еще не дошел смысл её слов, как девушка обхватила меня за шею обеими руками и присосалась, как пиявка своими пухлыми губами. Что мне оставалось, кроме как ответить. Так мы и целовались под гневным взглядом Альбины. Потом Лорка немного отстранилась и горячо зашептала мне прямо в ухо:

— Я хочу, чтоб ты меня, как её отимел на столе! Тоже хочу на небо! — он вскочила на ноги и потянула меня за руку. — Пошли, пошли!

— Куда? — тупо поинтересовался я.

— Ко мне в комнату, — пояснила она, как недоумку. — Ну пошли же!

Я был пьян и поддался зову плоти. Какого черта? Альбина меня послала, а Лорка ничего так, девочка зачетная, почему бы и нет. И пошел за ней, как козел за морковкой.

Мы поднялись на второй этаж в Лоркину комнату. Едва закрылась дверь я обнял её и принялся было исследовать её тугие прелести. Но девушка с неожиданной силой вырвалась из моих объятий и кинулась к окну.

— Уходит, уходит, уходит! — восторженно повторяла она и прыснула в ладошку. Я выглянул из-за неё и увидел стремительно удаляющуюся спину Альбины. Вслед ей смотрел растерянный Борис.

— Так тебе и надо, коза! Эй, руки убрал! — это уже было адресовано мне. — Только тронь, как заору!

Я стоял и ничего не понимал.

— Ты же сама предложила…

— Я пошутила, — сказала она ехидным стервозным голосом, — а ты и повелся, дурачок.

— Постой-ка… — до меня начало доходить. Вот почему Боря откровенничал с подружками о сложностях нетрадиционной личной жизни. Они для него свои! Нетрадиционные!

— Так вы с Альбиной любовницы? Лесбухи?

— Фи, как пошло! — поморщилась Лариса. — Самцы всё умудряются изгадить, даже такое красивое слово. Ты ещё ковырялками нас обзови. Ну да, мы лесби. Вернее, я, а Алька бишка. Спит с мужиками иногда, из корыстных побуждений. А потом мне рассказывает. Как это меня бесит! Убила бы сучку!

«Твою ж мать, — подумал я, — вот это поворот сюжета!»

— И что, тебе совсем не хочется с мужчиной?

— Я тебе хотелось бы, если б тобой кидались по полдня и не всегда ловили. Грязные, вонючие, похотливые, самовлюбленные самцы!

— Ты ж со мной целовалась.

— Чуть не стошнило!

— Врешь!

— Ну, вру, — с усмешкой согласилась Лариса, — даже приятно было… но это потому, что Алька смотрела.

— И я не вонючий!

Она приблизилась и смешно обнюхала меня. Подтвердила:

— Приятно пахнешь. Ты какой-то не такой… как иностранец. Если б Алька на нас смотрела, я бы тебе даже дала. А так — нет.

— А может, попробуем, — не знаю зачем, продолжил я её провоцировать, — Альбинка тоже сперва не хотела, а потом разошлась. Знаешь, как орала — залюбуешься! Может сольемся в экстазе?

Я таки её разозлил.

— Отвали! — сердито сказала Лорка, отталкивая мою руку. — с Дунькой Кулаковой пойди слейся.

А вот сейчас было грубо, на это следовало ответить.

— Ну и не больно-то надо было, — я демонстративно смерил взглядом её плоские прелести. — Лучше с Дунькой Кулаковой, чем со стиральной доской. То ли дело с Альбиной — ляжечки, сисечки, попочка, м-м-м…

Не люблю хамить женщинам, но уж больно достала она меня, лесбуха чертова. Помню, была у меня знакомая (бисексуалка, между прочим), так она утверждала, что идейные лесбиянки, ебанутые на всю голову, особенно творческие личности. Потому что бабе нужен мужик — против природы не попрешь.

Прекрасные Лоркины глаза сузились в две амбразуры, а губы сжались в нитку. Она стояла тоненькая, как струночка, разъярённая так, что только тронь — порвется.

— Пошел вон, скотина! — полушепотом произнесла струночка. Красные пятна вспыхивали у нее на лице, как предупреждающие сигналы семафора — дальше заходить не стоит — собьёт поездом.

И я пошел гулять по буфету. Миль пардон, мадмуазель! Арривидерчи, сеньорита! Извините за внимание.

Глава 18

Первым кого я встретил, выскочив из дверей, был красавчик Боря Хилькевич.

— Ты что, совратил Лариску? — поинтересовался он с нескрываемым интересом.

Я сперва не понял вопроса и некоторое время стоял подобно жене Лота, тупо пялясь на него. И лишь потом сообразил, слово «совратиться» для них должно иметь обратное значение — изменить своей нетрадиционной ориентации.

— Нет, что ты! — успокоил я его. — Девчонка — кремень, сразу меня послала. Это она для Альбины цирк с конями устроила, чтоб её позлить.

Боря расхохотался густым, бархатистым смехом.