Корреспонденции из Сибири

Серебряные назначены шести экспонентам, из коих трое[14] обратили особенное на себя внимание разнородностью представленных ими образцов хлебов лучшего достоинства и других сельских произведений и обширностью сельского хозяйства, разведенного ими в крае; двое[15] своим стремлением к разностороннему развитию кожевенной, салотопенной, прядильной и тому подобной производительности, имеющей одно из важнейших значений для промышленности и торговли как внутренней так и вывозной в Забайкалье; один[16] представил доморощенную возовую лошадь, разведение которых при мелкой породе забайкальских лошадей и обширности извознического промысла имеет важное значение для края. Затем 11 экспонентов получили похвальные отзывы или похвальные листы, а сорок награждены подарками при особых свидетельствах, за образцы разных сельских, ремесленных и других произведений, заслуживших особенное внимание. Для подарков комитет нашел возможным употребить 270 руб. — из своих сумм. 100 руб., пожертвованные его членами, и на 100 руб., вещей, пожертвованных И. Н. Замошниковым и на 32 руб. Ф. И. Крюковым. Наконец, пятидесяти шести экспонентам объявлена благодарность за выставленные ими предметы.

Так как в распоряжении комитета остались предназначенные для премий по сельскому хозяйству: три золотые, три большие серебряные и восемь малых медалей, то комитет положил: немедленно войти с ходатайством к высшему правительству о разрешении открыть, без всяких новых от казны издержек, выставку сельских и других произведений в Чите в следующем 1863 году и необходимую для расходов по выставке сумму собрать по подписке.

Вместе с тем комитет постановил подробно описать выставку нынешнего года, обратив особенное внимание на предметы, выставленные теми экспонентами, которые удостоились наград, на все недостатки этой выставки, с указанием на условия, поставившие комитет и экспертов в затруднение при исполнении в точности и во всей строгости правил, установленных для выставки, с указанием также предметов, отсутствие которых на выставке нынешнего года бросалось в глаза, и описание это сделать известным по всей области.

14-го октября происходила раздача наград, устроено было для народа угощенье, причем распропало несколько вещей у небдительных хозяев, и наконец выставка закрыта.

Мало-помалу толки стали утихать, довольные и недовольные экспоненты разъехались и общество вошло в свою обычную колею; и вот про эту-то обычную колею я хотел бы сказать вам несколько слов.

Но отлагаю это до следующего раза.

Московские Ведомости. — 1863. — № 4, 6 января.

[III]

Чита, 4 января 1863 г.

В середине ноября я выезжал из Читы…

Снова дорога, снова знакомая Братская степь, снова буряты. Трещит мороз в тридцать градусов, а перекладная подпрыгивает по мерзлой земле; снегу вовсе нет, в степи видна пожелтевшая трава; кое-где снег и выпал, но смешался с песком, и до Верхнеудинска [Б] нет санной езды. Вам, может быть, покажется странным, что в Чите и ее окрестностях, этой части холодной, засыпанной снегами Сибири и т. д., никогда не бывает санной езды. Разве изредка выпадет снежок, и с неделю, пока он не смешается с песком, бывает возможно ездить на санях, но и то не каждый год. Таким образом, сани в Чите лишняя роскошь, и в списке читинских экипажей (они очень интересны, и об них стоит когда-нибудь поговорить) сани попадаются только в виде исключения.

Итак, снова дорога, снова то угарные, то холодные избы с намерзшими на окнах ворохами снега (так как двойные рамы — предмет роскоши), вонючие, пропитанные каким-то маслом бурятские станции, чистые слободки семейских с их красивыми женщинами в высоких кичках. Лошади останавливаются… Чай — единственное средство отогреться, а потому — скорее самовар, скорее за чай.

— Дивно ночи, однако? — говорит в виде полувопроса молодка, укачивающая на руках разгулявшуюся девочку.

— Да час второй…

— Дивно, — повторяет она полушепотом, как-то особенно растягивая слова. — Ах ты, сука, чего же ты проснулась? — продолжает она, укачивая свою девочку…

Тут два слова, употребляющихся в Сибири с совершенно оригинальным значением: «дивно» в смысле много и «однако» — что-то очень неопределенное — «кажется, я думаю, должно быть» — и употребляемое беспрестанно, так что для непривычного уха оно звучит особенно странно. Вы спрашиваете о чем-нибудь, хоть десятилетнюю девочку, и никогда, даже от нее, не получите определенного ответа.

— Есть сливки?

— Однако, да или же — однако, нет; пойду спрошу.

Слово «однако» распространено по всей почти Сибири и характеризует сибиряка, его крайнюю осторожность и нежелание отвечать определенно.

— Много проехали? — спрашиваете вы ямщика.

— Однако, верст двенадцать отъехали, — ответит он, хотя бы верстовой столб подле него и он прочел бы надпись.