Корсары Мейна

– Мсье, пожалуйста, ведите себя прилично, – раздался тихий спокойный голос, и дорогу верзиле заступил Веселый Жак, хранитель порядка и спокойствия в салоне мадам Лулу. – Вы не на палубе корабля, сюда люди приходят отдыхать, а не дебоширить.

Как обычно, он приятно улыбался, но серые глаза смотрели холодно, а рука лежала на рукояти пистолета. Несмотря на дикую ярость, Длинный Гастон остановился как вкопанный – слишком хорошо он знал, на что способен этот малыш.

– Он ударил меня! – рявкнул Гастон. – Меня! Как посмел?! Медуза мне в печень, если я не поквитаюсь с этим наглым щеголем!

– Я согласен, что вас обидели. Но прошу выяснять отношения не здесь, а в каком-нибудь другом месте.

– Дуэль! – радостно взревели флибустьеры, присутствовавшие в салоне мадам Лулу. – Дуэль!

Разбойники мигом повеселели – дуэль! Это увлекательное зрелище всегда вызывало у пиратов повышенный интерес, оно напоминало театральное действо, только без мишуры и искусственных декораций. Все происходило взаправду, в том числе и смерть одного из героев, если сильно не повезет. Взбодрились даже те, кто изрядно набрался; они присоединились к общему хору: «Дуэль!» Бордельмаман поощряла неумеренные возлияния в своем салоне, ведь всем известно, что человека щедрее пьяного пирата трудно сыскать.

– Бом-брамсель, что случилось? – строго спросил Мишель де Граммон, поторопившись к месту стычки.

– Капитан, он наложил лапу на мою девчонку! – прорычал Гастон. – Эта портовая крыса посмела меня ударить! Я убью его!

– Успокойся! Остынь… Убьешь, но не здесь. Мсье, из-за чего вышел спор? – обратился Мишель к Тимку.

Он не узнал своего бывшего матроса, почти невольника, в одежде испанского идальго и с золотой цепью на груди. На палубе «Вандома» Тимко щеголял в таком рванье, что его лохмотьями даже нищие попрошайки побрезговали бы. Мишель считал его погибшим.

– Этот господин решил, что я хочу отбить у него девушку, – спокойно ответил Тимко. – Но это не так. Подобного у меня и в мыслях не было. А вот он меня оскорбил, и я надеюсь на его извинения.

– Извинения?! Да этот щеголь не в своем уме! – воскликнул Гастон. – Бом-брамсель еще никогда и ни перед кем не извинялся! Эй, да похоже, он трус! Он боится! Все слышали?

Мишель де Граммон неожиданно почувствовал непонятное волнение. Где он мог видеть это строгое, резко очерченное лицо? Длинные вислые усы, хищный орлиный взгляд, глаза… Глаза! Опасный огонь, который все время тлел где-то в глубине зрачков, забыть было трудно.

– Не может быть! – воскликнул ошеломленный Мишель. – Тим Фалькон! Вы живы?!

– Как видите, капитан, – мрачно улыбнувшись, ответил Тимко. – Рад лицезреть вас, сьёр, в полном здравии.

– С ума сойти… – Мишель де Граммон в полном изумлении покачал головой. – Вы просто невероятный счастливчик! Нужно отметить нашу встречу!

– Э-э, капитан! – вмешался Длинный Гастон. – Не так быстро! Не знаю, что это за гусь и каким боком вы с ним знакомы, но дуэль никто не отменял. Он оскорбил меня, а такое у нас без ответа не остается!

– Дуэль, дуэль! – снова подхватили пираты.

В салоне мадам Лулу стало тесно; весть о предстоящем выяснении отношений непонятно каким образом мигом разнеслась по Бас-Теру, и народ ринулся к месту события. Прибежали флибустьеры из команды Тима Фалькона, подоспел и Гуго Бланшар, а со второго этажа спустился полуодетый Гийом Перра.

– Капитан, что тут за переполох? – строго спросил Гуго Бланшар, смерив Длинного Гастона тяжелым взглядом с головы до ног.

Роста они были почти одинакового, только Гуго в плечах пошире, а ручищами он подковы гнул.

– Капитан?! – Мишель де Граммон с удивлением воззрился на невозмутимого Тимка. – Это новость…

– Ну, не совсем новость… – ответил Тимко. – А по поводу вашего предложения отметить нашу встречу скажу: всегда готов, в любой момент. Ведь я ваш должник, сьёр, и благодарен вам за многое. Но мы посидим только после поединка с этим месье.

Он грозно сверкнул глазами, нахмурился и кивнул в сторону Длинного Гастона.

– Помечтай, пока жив… – злобно буркнул Гастон; он и впрямь отменно владел абордажной саблей, а против его звериной силы мало кто мог устоять.

– Дьявол! – в досаде воскликнул Мишель. – Гастон, и что тебя вечно несет на рифы?! Лучше бы ты сегодня остался на вахте.

– Не волнуйтесь, сьёр. Я быстро ему уши отрежу.

– Ну-ну… – с сомнением сказал де Граммон и отошел в сторону, освобождая проход; он уже имел возможность наблюдать, как сражается этот коссак, поэтому исход поединка предугадать не взялся бы.

Мишель знал, что увещевания не помогут. Если пираты что-то и ценили, так это свою честь, хотя большинство из них не имело ее ни капли. Даже если бы он уговорил Тима Фалькона отказаться от дуэли – его бывший матрос обладал уравновешенным характером и обычно избегал стычек, – то на Длинного Гастона никакие доводы не подействуют. Он схлопотал добрый удар в челюсть, а поскольку считал себя признанным силачом, такой позор мог смыть только кровью.