Корсары Мейна

Гурьба корсаров вывалилась из дверей салона мадам Лулу и с гоготом понеслась к берегу. Там росло огромное дерево, под которым мужчины обычно улаживали недоразумения. Постепенно толпа сопровождающих Тимка и Длинного Гастона пиратов всех мастей росла, и когда они наконец оказались на ровной, изрядно утоптанной площадке, вокруг них волновалось человеческое море.

В толпе флибустьеров Тимко заметил и капитана марониров Хорхе Альвареса. Они расстались добрыми друзьями. Еще бы! Набег на поселение в заливе Гонав принес пиратам хороший куш. Мало того что они обобрали испанцев до нитки – а колонисты были с большими деньгами, ведь все ехали на праздничный базар, – так разбойники еще нагрузили три уцелевшие барки высоко ценимой на Мейне солониной, копченой рыбой, маниокой, бататом и другими дарами природы. Кроме того, на полузатопленном галеоне оказалось много золота и ценностей, так что Альварес был на седьмом небе от счастья, не говоря уже про Тимка. Но тот радовался по другой причине – потому что ему удалось освободить Гуго Бланшара и своих матросов. После этого набега авторитет капитана Тима Фалькона среди буйного и строптивого братства буканьеров вырос до небывалых высот…

Распорядителем поединка был квартирмейстер Мишеля де Граммона, убеленный сединами пират по имени Морис Дюпон.

– Расступитесь, чертовы дети! – рявкнул он на собравшихся. – Дайте парням сойтись якорями свободно. Ну что, никто из вас не хочет выкинуть белый флаг? – обратился он к дуэлянтам.

– Нет! – в один голос ответили Тимко и Гастон.

– Поединок до первой крови?

– Думай, что говоришь, старый! – вскипел Длинный Гастон. – Я пришел сюда не трясти костями, а вспороть брюхо этому наглецу!

– Ну, тогда начинайте. А вы там потише, сто акул вам в глотку!

Мишель де Граммон прикусил губу; по тому, как легко и даже элегантно Тим Фалькон достал саблю из ножен, он сразу определил, что Бом-брамселю придется туго. Весьма искушенный в подобных поединках, Мишель понимал, что звериная сила Гастона, которая выручала его в абордажных схватках, на этот раз столкнется с большим мастерством. Кутласс хорош, когда идет бой в тесных трюмах или когда нужно прорубить дыру в двери каюты, чтобы отодвинуть засов, но сабля Тима Фалькона длиннее, на открытой местности боец с таким клинком всегда имел преимущество.

Дуэль началась с неистового напора Длинного Гастона. Подбадриваемый криками приятелей, он вихрем налетел на Тимка и начал рубиться как сумасшедший. Тимко с трудом сдерживал его натиск и постепенно пятился к толстенному древесному стволу. Он быстро определил, что его противник пренебрегает защитой, а берет силой и наскоком. Конечно же Бом-брамсель умел фехтовать, и, наверное, неплохо, судя по тому, как он уверенно обращался с кутлассом, но ярость и добрая порция рома сослужили ему дурную службу.

Вскоре инициатива перешла на сторону Тима Фалькона. Первым это заметил Мишель де Граммон. Гибкий, как ягуар, казак легко отражал атаки Гастона. Иногда он просто уходил с дистанции, и массивный кутласс Бом-брамселя вспарывал пустоту. Гастон терял равновесие, и его можно было поразить уже раза два, но Тим Фалькон почему-то этого не делал. А потом и другие пираты поняли, что Бом-брамсель нарвался на большие неприятности: капитан Фалькон забавлялся с ним, как кот с мышью.

Тимко и впрямь давно мог убить Длинного Гастона. Но ему не хотелось огорчать де Граммона. Потеря опытного боцмана, да еще такого бойца, как Бом-брамсель, для любого капитана – невосполнимая утрата. Изрядно помотав противника, он выбрал момент и молниеносным движением проткнул Гастону правую руку, в которой тот держал кутласс. Увы, надежде, что Бом-брамсель из-за ранения прекратит поединок, не суждено было сбыться.

– Пошел прочь! – рявкнул Гастон на лекаря, который хотел перевязать ему рану. – Мы еще не закончили!

Он перебросил саблю в левую руку, и поединок продолжился. Тимко начал злиться. Какого дьявола?! Похоже, этот идиот ищет смерти. По глазам Гастона он видел, что тот догадался, чем все закончится, и тем не менее продолжал сражаться. И тогда Тимко сделал то, что давно намеревался: заставив Бом-брамселя промахнуться в очередной раз, он вдруг рванулся вперед и ударил своего противника кулаком прямо в лоб с такой силой, что Гастон упал, как подрубленное дерево, и потерял сознание.

Громкий вопль сотен глоток пронесся по Бас-Теру, и губернатор Бертран д’Ожерон, который пил кофе в обществе двух дочерей в своем особняке на невысоком холме, поперхнулся, пролил густую темную жидкость на белоснежную скатерть и от неожиданности выругался столь длинно и виртуозно, что девушки не выдержали и весело расхохотались. Они были привычны к грубости пиратского бытия, но отец учил их хорошим манерам и сам старался вести себя с ними соответственно, а тут такой конфуз.

Глава 8. Нападение на Сантьяго-де-лос-Кабальерос