Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Причина вторая: порт был переполнен рифами и мелями. Даже легким чектири не удавалось войти сюда, и им приходилось причаливать к берегам Баб-эль-Уэда, расположенном примерно в 2 км западнее, у речного устья[1118]; а потому корабли разгружали вручную, без портовых удобств. Что касается торговых судов, то для них милость ветров имела свою цену: те бросали якорь в месте, которое Соса называет «Пальма»; оно находилось к востоку от Алжира, за чертой Баб Аззуна[1119].

Карта 10. Берега Алжира с Испанией

Испанская крепость (Peñon), сооруженная на крохотном острове сразу же напротив города, делала порт еще более непригодным. Алжирцы «ежедневно воевали» с ней[1120]. В 1516 году братьев Барбаросов позвали в Алжир отчасти именно потому, что они должны были захватить эту крепость. Вот только вместо этого корсары устроили мощный и кровавый штурм и захватили сам город. После того как Оруч в 1518 году стал шахидом, Хайреддин, чувствуя себя бессильным, в 1520 году ушел из Алжира и возвратился туда лишь в 1525-м – во главе более мощного войска. Лишь когда в 1529 году Айдын-реис разгромит габсбургский флот под командованием Портуондо, Хайреддин нанесет второй удар, на сей раз прибрав крепость Пеньон к рукам[1121]. Стратегическое значение этой победы трудно переоценить. Будущий капудан-ы дерья османского флота, избавившись от испанской твердыни, сразу же прикажет разобрать крепость и соорудить из ее останков каменный мол, занявший сто метров в длину и шесть-семь в ширину[1122]. Так островок, где когда-то возвышалась цитадель, соединится с материком. Хайреддин слегка углубит акваторию порта и предпримет меры против суровых северных ветров и вызванных ими волн[1123].

Рис. 17. Алжир в последней четверти XVII века

Ламберт, адмирал голландского флота из шести судов, поднявшего паруса в 1684 году, чтобы наказать корсаров, вешает на корабельных мачтах перед Алжиром сто двадцать пять захваченных морских разбойников. Затем он прикажет привязать их друг к другу спиной и бросить море. Simon de Vries, Historie van Barbaryen (Amsterdam: Jan ten Hoorn, 1684)

После Барбароса предпринимались и иные действия для безопасности порта; но с природой удавалось справляться лишь до поры до времени. И если весельные чектири отныне заходили в порт, то парусникам в начале XVII века приходилось бросать якорь под стенами крепости и разгружаться, постоянно опасаясь tramontana (северного ветра). Вода там была прозрачная, будто благословенная Всевышним, и корабли причаливали к берегу свободно[1124]. От северных ветров мол защищал лишь до определенного момента. В 1592 году ураган разрушил его большую часть, затопив немало кораблей в порту[1125]. Далее в ноябре 1618 года на дно пошли еще 25 корсарских кораблей вместе с пятью сотнями турок[1126].

Но как же так случилось, что Алжир, несмотря на все его недостатки, превратился в один из самых значительных корсарских портов? Ответ следует искать в его географическом положении. Этот порт, расположенный посередине между Рас-эль-Тибом (Кап-Бон) и Гибралтаром, отделяло от Балеарских островов всего лишь триста километров[1127]. Корабли, идущие на Запад, могли отсюда выйти в океан; те же, кто обирал Восток, грабили Сардинию, Корсику и запад Сицилии, затем наводили ужас и на Тирренское море. Для полного понимания благоприятного положения Алжира достаточно напомнить, что здешние воды принадлежали к акватории, по которой проходили торговые пути Западного Средиземноморья, сердца империи Габсбургов, обладавшей Испанией, Неаполем, Сицилией и Миланом.

В Деллисе, в 75 км к востоку от Алжира, порта нет; отсюда до Беджайи на 80 км тянутся скалистый шлейф и песчаные рифы (seccagne), и проплыть на корабле очень трудно[1128]. В то же время Беджайя – самый красивый порт между Гибралтаром и Бизертой; она способна принимать флоты и летом, и зимой[1129]. Согласно Савари де Бреву, каждый, кто хотел овладеть Магрибом, должен был выгнать оттуда пиратов[1130]. Беджайя стала последней из крепостей региона, покинутых Габсбургами. В 1555 году здешний гарнизон смог противостоять Салиху-реису всего лишь 22 дня[1131], и это стоило жизни его командиру Алонсо Перальте. Правда, умер он в Испании, где поплатился за свое решение ретироваться из пресидио: его позорно казнили[1132].