Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.

Вот только мясо еще нужно было найти… Оно требовалось как источник белка, но во второй половине XVI столетия сделалось недоступным. В Средиземноморье возросло население, это увеличило потребление зерновых, и производство мяса сократилось, поскольку скотоводы лишились полей. В результате резко поднялись цены на мясную продукцию, и ее поиски для кораблей, переполненных людьми, доставляли немало хлопот. Ко второй половине века мясо полностью исчезнет с испанских галер[865]. К сожалению, османы тоже не знали, как справиться с нехваткой, из-за которой гребцы слабели, а размах военных операций снижался. Педро уверяет: рабам на султанских галерах мясо выдавали лишь на Пасху или же максимум два раза в год[866]. Его вялили, чтобы дольше сохранялось; странно ожидать чего-то другого от моряков, превращавших в галеты даже пшеничный хлеб. Вероятно, это мясо не было особенно вкусным. Сальваго утверждает, что османские корсары не любили его[867]. Порой мясо коптили, затем нарезали длинными ломтиками, проваривали в масле для аромата и выдерживали в глиняных горшках[868]. Мясное блюдо можно было приготовить и на галере, где вместо одной из банок на палубе водружался очаг. Наряду с красным мясом любили и белое. Да что там! На галерах мастерили курятники, в которых неслись куры![869] Обратим внимание, что на европейских судах иногда употребляли морепродукты, скажем, сардину и тунца[870], однако турки почти не вводили рыбу в рацион[871].

Реисы или судовладельцы распределяли бесплатно лишь заранее установленную долю еды. Обычно это были продукты первой необходимости: галеты, уксус, оливковое масло, сливочное масло; в особых случаях раздавали изюм и виноград. Но те, у кого были деньги, могли есть все, что брали на борт или покупали в пути[872].

Питье

Прежде всего на галерах требовалась вода. Как мы уже упоминали, на французских судах ее перевозили в 50-литровых бочках, при наполнении весивших по 60 кг[873]. Однако запасов хватало не больше чем на пару недель, и приходилось постоянно пополнять их, причаливая к берегу. И если для нескольких галер поиски источников не доставляли хлопот, то большой флот передвигался лишь по тщательно спланированным маршрутам. А кроме того, приходилось предотвращать загнивание воды, которая застаивалась в бочках. Лучше всего было кипятить, даже после того, как вода уже подпортилась[874]. Но всю воду в указанном объеме – не перекипятить. Вот лишь некоторые из дополнительных методов: в воду погружали раскаленное железо; клали в нее хлебную мякоть перед тем, как разлить по бочкам; а в сами бочки бросали гальку или ивовые ветки (giunchi)[875].

Если же моряки лишались пресной воды, им оставалось лишь пить собственную мочу (ihren eigenen Harn)[876] или же как угодно дистиллировать морскую, чтобы лишить ее соли и горького привкуса, иначе говоря – отделить «легкую» часть от «тяжелой». Согласно Пантере, после такой перегонки моряки получали настолько чистую и легкую пресную воду, что лучше и полезнее ее было не сыскать во всем мире[877]. Но это требовало знаний и подготовки. И первое, что надо знать историку мореплавания, – никто такой подготовкой не владел, а комнатная температура в Средиземном море почти никогда не поддерживалась. Когда теория расходилась с практикой, применяли «творческий подход». Корсары даже добавляли в морскую воду сахар – впрочем, это не спасало[878]. Во-первых, сахарные примеси не убавляли жажды, вызванной крайне соленой водой Средиземного моря. Они лишь меняли вкус – но даже лошади, по десять дней испытывающие жажду, отказывались от подслащенной морской воды. Во-вторых, не следует забывать, что в ту эпоху сахар принадлежал к деликатесам и нечасто попадал на корабли.

Бодрящему вину, более калорийному (и не столь «богатому» на бактерии) в сравнении с речной водой, на османских галерах не было места[879], о чем мы узнаем и от Педро[880], и от греческих гребцов, чрезвычайно сетующих на то, что им на судах не наливают – ни красного, ни белого[881]. Египетский адмирал Сейди Али-реис, рассказывая, почему на его галерах некоторые из солдат дебоширят пьяными, отмечает, что они пристрастились к хмельной жидкости, которая под жаром солнца выделяется из веток местного «тари-дерева» (осм., араб. târî – неожиданный) – еще одно доказательство того, что алкоголь на кораблях государственного флота находился под запретом[882].