Корзно

Принёс жбанчик, плесканул по кубкам, сам хлебнул: не отравлено.

"Тень кнута" ты осознал, теперь "призрак пряника".

- Про князя Святослава-Барса ты, конечно, знаешь. Святослав спустился по Волге, сжёг Итиль, разгромил хазар. Величайший из воинов русских. Говорил "Иду на вы", ходил аки барс.

Легенда. Все мальчишки из высшей знати заслушиваются историями о подвигах Барса. Вот это герой! Вот это витязь!

- Святослав развалил Хазарию и ушёл на Дунай. Пришло время доделать его дела и превзойти. Превзойти славного предка в славе, величайшего русского воина - в величии воинском. "Превзойти" - тебе.

Злоба, недоверие, настороженность и полное, несколько детское внимание. Как это? Это ж невозможно!

"Нашу славу силой мы возьмём,

А за ней поделим и былую".

Эти слова ещё не написаны, но уже звучат в разных головах. В душах русских князей.

"Добывают острыми мечами

Князю - славы".

Все мальчишки хотят славы. Но для Романа это... вплоть до болезни. Не только от физиологии, от заикания в ярости, но и от ложности его положения в семье. Где он, вроде бы, второй сын. Но первый - не "настоящий". А он, вроде бы, "настоящий", но нелюбимый, отстраняемый, отсылаемый то в Польшу, то в Новгород.

Только успех. Победа, слава дают ему надежду на достойное место в обществе. Достойное его амбиций.

"Тишины хочу, тишины...

Нервы, что ли, обожжены?".

Его нервы "обожжены". Но лекарство - не тишина, а слава.

Превзойти Святослава-Барса, вершину воинской славы "Святой Руси"...

Да, были другие славные воины. Ярослав Мудрый, Владимир Мономах... не то. Барс - единственный, кто уничтожил вражеское государство. Остальные - племена примучивали или резали. Грабили соседей или отбивались от них.

- Доделать? Каганат он развалил. Чего доделывать?

- "Доделать" - значит сделать. Заново. Своё. Русская Хазария.

Слово сказано. Ишь как его встряхнуло. Аж головой мотает. Вскидывает на меня глаза, а я улыбаюсь в ответ:

- Что? Страшно?

Куда делась неприязнь, недоверие. Одно изумление.

- Но...? Как?!

- Просто. Собрать войско, спуститься по Волге, взять Саксин, сесть там князем.

И, наклоняясь к нему над столом, негромко, приватно:

- Хазария. Русская. Княжество. Князь - ты.

Перебор. Роман настолько ошарашен, что перестаёт воспринимать мои слова как предложение - только как насмешку.

"Этого не может быть. Потому что не может быть никогда!".

- Вольно тебе надо мной насмехаться! Глупости говоришь, обманкой манишь! А я как дурак...

Чуть откидываюсь от стола, отстранённо, высокомерно, вовсе не доверительно как минуту назад, оглядываю собеседника:

- У тебя есть выбор? У Казимежа дворовой собачкой - тебе прельстительнее?

Ишь как вздёрнулся. Краска с лица не сходит. Только оттенки меняются от алого до помидорного. Помидоров здесь нет - говорить не надо, не поймут.

- Волга - моя. Моими людьми не раз пройдена. В Шексне стоит расшива. Берёт двадцать пять тысяч пудов. Тысяча воинов. Или две. Сколько соберёшь. Здесь сели, в Саксине на пристань спрыгнули. У хана тысяч таких воинов нету. Предки наши два века тому и низовья волжские, и море хазарское насквозь проходили.

И потомки будут. Стенька Разин, например. Но об этом не надо. Как и о мятеже, которым кончился тот поход.

"Кон-Тики" - четыреста тонн груза. Итальянцы берут пилигримов по три штуки на тонну, работорговцы в 18 в. от Невольничьего берега до Бостона, рейс - полтора-два месяца, по пять голов на тонну. Смертность у груза - 30%, у экипажа - 15%. Основная причина - вода из бочек.

Здесь воды - вся Волга. Воины русские - не негры голые на плантации. И дорога - не пол-Атлантики по меридиану.

Подкидыш трясёт головой. Мираж, фата-моргана. Ловушка, западня.

Объясняю:

- Место важное - через него идёт торг дальше, к бессерменам, в халифат. Тамошний хан был сперва разумен. Мы послали туда новый корабль. Купцы мусульманские испугались, что серебро мимо них поплывёт. Корабль сожгли, двоих убили, подговорили хана против русских. Тот как с цепи сорвался. На кой мне собака бешеная на торговом пути?

Недоверчивый взгляд из подлобья.

- А я, значит, нет?

- В смысле: собака бешеная? Ты - да. Бешеный. Только у тебя там будет вдоволь врагов, которых грызть можно и нужно. При таких делах я тебе - помощник. И ещё ошейник есть. Вот этот.

Я постучал пальцем по лежащему на столе листочку.

Он аж зарычал от ярости.

Да, ошейник. Суровый. Дойдёт такое до дружины - половина в три дня переметнётся. Хоть к кому. Лишь бы не корзно на самозванце. Зарежут. Просто от ощущения обманутости. А в тридцать дней и остальные... разбегутся или придавят. Боброк? - Пожалуй, останется до конца. И его прикончат.

Другое дело, что там, на месте можно каких-нибудь гулямов себе завести. Лично преданная гвардия. Из рабов. Для этого нужны время и деньги.

Снова ходжа Насредин учит своего ишака читать Коран на деньги шаха. Фактор времени. "За двадцать лет кто-то умрёт. Или ходжа, или шах, или ишак".