Кошак

Валькирия сначала тоже заметно нервничала: не привыкла она доверять спину мужчине. Впрочем, я её не разочаровал, и вскоре мы оба действовали, как единый слаженный организм, прикрывая друг друга, страхуя с ударами и даже иногда меняясь противницами. А ведь за спиной у нас был лишь один-единственный совместный спарринг! Да, ласточкам сегодня придётся знатно полетать — с таким-то настроем звёздной!..

Бой мы в итоге выиграли. Сильно побитые, с перетруженными, местами чуть потянутыми мышцами, мы отправились в отведённую нам администрацией комнату — зализывать раны. Ласточки ушли, несолоно хлебавши, но приключение своё получили. Будут теперь рассказывать, как кот и кошка устроили им кузькину мать… Или промолчат — кто их знает, этих летуний?.. Наши сёстры точно бы растрезвонили эту курьёзную новость по всем встречным и поперечным, и к такому котику началось бы форменное паломничество.

В предоставленном нам помещении почти не было мебели — если не считать кушетки по самому центру. Широкая, упругая, больше всего она напоминала ортопедический матрас, положенный на столб центральной опоры. В остальном комната явно предназначалась для релаксации и сразу погрузила нас в уютные цветовые переливы освещения. Казалось, сам воздух лучится разноцветьем мягких тонов, сменяющих друг друга в ненавязчивом ритме. Запах тоже стоял приятный, лесной, терпкий, немного озонистый — как в лесу после дождя. Идеальная обстановка для двух пострадавших в бою кошачьих.

Не задерживаясь, мы проследовали к кушетке. Девочка настояла на своём праве первой оказывать помощь, и вскоре я уже нежился под расслабляющими токами массажа. Кошка так мило устроилась у меня на спине, что это само по себе расслабляло ничуть не меньше её выверенных, сильных движений. Другая на её месте уже б давно не утерпела, перевернула меня на спину, уселась сверху и продолжила массаж уже здесь, разнообразя его стонами от работы импланта. Но Кикки выполняла массажный ритуал без сбоев и перегибов, чётко и эффективно, как делала бы для пострадавшей сестры.

Наверное, в другой ситуации я бы даже смог расслабиться, но только не когда сзади наваливается роскошная женщина, ладони и локти которой постоянно скользят по напряжённой спине, разминают сведённые нагрузками мышцы… Прикосновения кошки обжигали не одним только теплом массажных движений… Слишком долго я сдерживал свой темперамент рядом с ней, и вот теперь пришла расплата — сильными пульсирующими токами возбуждения. Вскоре волна захлёстнувших меня с головой ощущений прорвалась наружу отрывистым порыкиванием, которые моя массажистка встретила задорным фырканьем. Она сочла момент подходящим, чтобы перевернуть пациента на спину и устроиться сверху. Вот только… эта чертовка и не думала пленять меня своим лоном! Это было форменным издевательством! Чтобы в такой позе, и без продолжения… Я зарычал, попытался сграбастать валькирию в объятия, но целая серия точечных нажатий отправила меня обратно, извиваться на кушетке — теперь уже от боли.

— Не дёргайся, кот! — рыкнула звёздная, и уже куда мягче добавила. — Я ещё не закончила массаж.

Пристыжённый, я попытался воспользоваться расслабляющим эффектом процедуры и погрузиться в медитативное состояние. Только так можно было совладать с бушующими в крови гормонами. Кошка мои успехи в деле самоконтроля встретила волной одобрения. Удивительно! До того ни одна валькирия в здравом рассудке не одобряла воздержания — когда она, такая вся из себя республиканка, оказывается сверху! А это означает, что если взять за отправную точку республиканские стандарты поведения, то Кикки вряд ли можно назвать нормальной. Однако должен признать, её помешательство было куда мягче Тининого, да и с Мирой не шло ни в какое сравнение.

Но вот движения девочки стали замедляться. Она успокаивала мои разгорячённые мышцы, вносила завершающие штрихи лечебного воздействия. Прошли последние, поглаживающие, касания, и валькирия замерла в позе всадницы, опёршись ладошками на мой живот. Приоткрыв глаза, я невольно залюбовался чертовкой. Почему-то в этот раз удалось взглянуть на неё без застилающей восприятие пелены возбуждения. Под таким ракурсом девочка представала эстетически совершенной картиной — обнажённая, жилистая, с чёткими веретёнами мышц под кожей, из-за немного напряжённой позы проступивших особенно отчётливо. Каплевидной формы объёмные грудки смотрели вверх сосочками, что вкупе с курносым носиком прямо таки дышало милотой. Волосы загадочно серебрились, размётанные по нашим переплетённым телам. Кожа поблёскивала дорожками пота от недавнего массажного таинства. Нет, я не мог просто смотреть на такую красоту…

— Кошка, ты великолепна! — с глубоким, отдающим хрипотцой восхищением в голосе проговорил я.