Кощеева жена

– Ну! Выдумала реветь! Как будто в последний раз их видишь! Они живы и здоровы, чего еще тебе надо? – недовольно буркнула Упыриха.

Доварив зелье, она обернулась к Матрене и строго спросила:

– Готова?

– Готова, – прошептала Матрена.

– Тогда надевай рубаху и садись на лавку.

Марена натянула на себя длинную черную рубаху и замерла в нерешительности.

– Бабушка Упыриха, ты уверена, что все получится?

Старуха кивнула и указала рукой на место рядом с собой.

– А ты точно сумеешь его одолеть? Сыновей моих точно не тронешь? – снова спросила Матрена.

Старуха взглянула на нее строго и сказала:

– Верь мне, Матрена.

Матрена подошла к ней и села на лавку.

– Я верю, – прошептала она и закрыла глаза.

Упыриха задернула плотную занавеску на окне, зажгла лучину и запела:

– Ох, как девица, ох, как красная,

В путь-дороженьку собирается

Высока гора, да густы леса,

Холодна вода в бурной реченьке.

Не пройти тебе, не проехать здесь,

Ты погибель здесь обретешь свою,

Только девица не испугалася,

Превратилася в белу птиченьку.

Полетела та бела птиченька

Чрез леса, поля, чрез болотушки.

Прилетела та бела птиченька

В те края, где спит ее силушка.

Перейди ко мне, сила-силушка,

Ты пронзи меня своим пламенем.

Стану я всесильной и каменной,

Стану я собой, не испугаюся…

Песня лилась и лилась, и вот уже Матрене стало казаться, что нет у нее ни истока, ни конца, а есть лишь бесконечное круговое течение. Ведьма, не прекращая петь, дала ей испить горького зелья, и тут же тело Матрены стало легким, как пух. Ей показалось, что она может легко полететь по воздуху, как та самая птиченька, о которой пела Упыриха. Голова кружилась, как в хмельном дурмане, и вскоре Матрена окончательно потеряла связь с реальностью. Ничего не было, была лишь она и легкость бытия, которую ей подарила ведьма.

А потом Матрену будто что-то ударило в грудь, и удар этот был такой мощный, что она отлетела к стене и задохнулась. Перед глазами ее все помутилось, поплыло. последнее, что она увидела – саму себя, неподвижно сидящую на лавке. Это было странно и пугающе. Матрена как будто бы видела себя со стороны, но как такое было возможно – этого она понять не могла. Видение было коротким и стремительным, и уже в следующую секунду она потеряла сознание.

***

Очнувшись, Матрена какое-то время лежала на боку, пытаясь свыкнуться с новыми ощущениями. Все тело болело, в особенности, спина. Собравшись с духом, Матрена открыла глаза. Избушку наполняли ранние зимние сумерки. Мальчиков еще не было, но скоро они должны вернуться. Встав на колени, Матрена попыталась подняться на ноги, но у нее ничего не вышло. Ноги стали такими слабыми, что отказывались ее держать. Матрена всхлипнула от бессилия, и тут дверь скрипнула, и в избушку вошли ее сыновья – веселые и румяные. Увидев ее, сидящую на полу, мальчики подбежали к ней, подхватили под руки и ловко усадили на лавку.

– Иван! Степушка! Мальчики мои любимые, спасибо вам! – воскликнула Матрена.

Мальчики удивленно посмотрели на Матрену, и Иван ответил:

– Да что ты, бабушка Упыриха! Нам не сложно помочь! Будь аккуратнее в следующий раз, не падай!

Бабушка Упыриха… Матрена больше не слышала ничего из того, что говорят сыновья, в ее голове звучали лишь эти слова – бабушка Упыриха. Бабушка. Упыриха.

Теперь бабушка Упыриха – это она сама. Она по своей воле решилась поменяться телами с ведьмой. Не навсегда – только на время, пока Упыриха не расправится с Кощеем. Вот только как прожить хоть несколько дней в этом чужом, дряхлом теле? Матрена достала из кармана припрятанное зеркальце и дрожащей рукой поднесла его к лицу. Из зеркальца на нее взглянула старуха, сгорбленная и измученная.

Матрена уставилась в стену и сидела так до тех пор, пока в избушку не вошла сама Упыриха в ее, Матренином теле. Она внимательно посмотрела на Матрену и едва заметно кивнула ей. Матрена вся затряслась от волнения. Но Упыриха ничего не сказала ей, она повернулась к мальчикам и радостно воскликнула:

– Ну и ну! Столько добычи принесли! Молодцы, сыновья! Настоящие охотники!

У Матрены все внутри перевернулось от ее слов. Оба мальчика подбежали к ведьме, крепко обняли ее. Видеть это было страшным мучением. Матрена встала с лавки и пошла, держась за стенку.

– Стойте! Это же я ваша мать! Не она! Я! Степушка! Иван! Отойдите от неё, она вам не мать, она ведьма Упыриха!

Упыриха и мальчики обернулись, лица их вытянулись.

– Мамочка, что это с бабушкой? Мне страшно! – воскликнул Степушка.

– Она сама не своя сегодня. Точно с ума сошла! – подтвердил Иван.

Упыриха подошла к Матрене, обняла за плечи и посадила ее на лавку.