Кощеевич и Смерть

— Нет. Если бы ещё Маржана осталась, я бы её послушала. Как старшую. Но она ушла. Значит, двух мнений быть не может: или ветра, или мы.

— Ну и катитесь тогда вслед за Маржаной — куда хотите! Хоть к огнепёскам под хвост, хоть к чёрту на рога!

— Лучше мы предложим свою службу Доброгневе, — оскалилась Муна. — Она из тех, кто уважает старые порядки. И не забывает о благодарности. Наверное, ей будет интересно узнать, чего боится её брат больше всего на свете.

— Если ты выдашь ей тайну моих страхов, тебе не жить, — прошипел Лис, сжав гусли так, что те жалобно звякнули в руках. — А если думаешь, что это пустая угроза, — спроси Маржану. Она подтвердит, что мне лучше не переходить дорогу.

Он почти хотел, чтобы Муна напала. Тогда Рена опять появится и поставит негодяйку на место. Но мара не стала искушать судьбу.

— Не беспокойся, я обязательно спрошу. Что ж, выбор сделан. Не пожалей об этом, княжич. И прощай.

Когда Муна ушла, Лис ещё некоторое время стоял на башне, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Внутри клокотал гнев.

— Ты довольна? — бросил он в воздух, обращаясь к Марене. — Всё по-твоему вышло. Хотела, чтобы мары ушли? Пожалуйста… Только вот я не уверен, что мороки от этого станет меньше.

Смерть появиться не соизволила, оставив Лиса наедине с мрачными мыслями — и весёлым праздником, который теперь был ни уму ни сердцу. Он отошёл к другому краю надвратной башни и отвернулся. Лучше уж наблюдать за метелью…

Могла ли эта ночь стать ещё хуже? О, разумеется, могла.

Среди снежных туч княжич вдруг заметил всадника. Тот летел, ловко лавируя меж вихрей и уклоняясь от сломанных веток. Сперва Лис опознал скакуна — это был Шторм-конь, который прежде принадлежал его отцу: вороной со смоляной гривой, что мог скакать быстрее ветра. Только ему было под силу прорваться сквозь бурю, оставив позади преследователей. Ох, ветерки сейчас, наверное, злятся, что не смогли поймать пришлого.

Конь подлетел ближе. Тут уж Лис узнал и всадника. Конечно, это был Весьмир, кто же ещё?

— Так-то ты гостей встречаешь, Лютогор Кощеевич? — зло бросил чародей вместо приветствия.

— Я тебя не ждал, — соврал Лис, разозлившись на официальное именование. В устах Весьмира оно звучало пренебрежительно. Уж кому как не ему знать, как княжич относился к отцу…

Чародей ему, конечно, не поверил.

— Стой! — он натянул поводья, заставив Шторм-коня парить прямо у башни, а в сторону Лиса сам фыркнул, словно жеребец. — Оно и видно. На Дивье царство тоже не ты зимние ветра наслал? Ещё скажи, что это не они у тебя тут пути охраняют так, что ни пешему пройти, ни конному проехать. Но, как видишь, я всё-таки смог. Что теперь будешь делать, княжич? Пустишь посла али выгонишь взашей?

— А ты, выходит, Ратибору теперь служишь, — Лис тоже нашёл чем уколоть гостя.

— Никому я не служу! — вспыхнул чародей. — Просто помочь хочу.

— Ага. Ратибору.

— Я здесь ради общего блага. И ради Василисы.

— Тогда, надеюсь, ты привёз перстень? — Лис потёр руки.

Такой исход решил бы все проблемы. Но к его большому разочарованию, Весьмир покачал головой:

— Увы, нет. Но у меня есть очень старая книга заклинаний. Мы могли бы попробовать расколдовать твою мать с её помощью. Так что, пустишь меня?

И Лис кивнул:

— Ладно. Заходи, гостем будешь.

Глава двадцать первая. Да настанет оттепель

— Ты как хочешь, а Шторм-коня я тебе больше не дам, — заявил княжич Весьмиру, развалившись в кресле у очага.

Дивий чародей не пожелал присоединиться к уличным гуляниям, и Лис решил составить ему компанию на кухне. Неподходящее место для гостя, но что поделаешь, если гость сам с придурью и наотрез отказывается идти в пиршественную залу или кабинет? Зато от винной чарочки — смотри-ка — не отказался. А Лис решил не отставать: выпил одну, другую, третью — и захмелел. Обычно его так не пробирало. Наверное, сказались волнения сегодняшнего дня и близость живого огня после открытой всем ветрам надвратной башни. Зато сейчас ему не было холодно — проклятие Вьюговея отступило. Ненадолго, конечно. Но это же не повод не насладиться моментом?

Свою жизненную силу Лис заранее переместил в гвоздь на полу, поэтому теперь мог не бояться ни яда в общем кувшине, ни нападения со стороны Весьмира.

— С чегой-то? — дивий чародей будто бы обиделся, но не всерьёз. — Или мы скакуна плохо кормили? Видал, как бока лоснятся?

Что правда, то правда: в Дивьем царстве Шторма так холили и лелеяли, что теперь он от навьих конюшен нос воротил и ржал угрожающе.

— А с того, что мой это конь! — Лис стукнул чаркой о подлокотник.

— Не горячись, — поморщился Весьмир. — Раньше ты не был таким жадным.

— Хочешь сказать, я как Кощей?

Чародей посмотрел на княжича очень внимательно и покачал головой:

— Нет, ничего такого я сказать не хотел. Просто мне совсем не улыбается добираться назад сквозь снега и метели.

— Так, может, и не придётся, — усмехнулся Лис, поправляя съехавший с головы венец.

По вытянувшемуся лицу Весьмира он понял, что шутка вышла двусмысленной, и поспешил исправиться:

— Я не в том смысле, что тебя отсюда живым не выпустят.

Чародей аж закашлялся: