Кощеевич и война

Проводив взглядом опасную гостью, Лис почувствовал немалое облегчение: будто гора упала с плеч. Он немедленно начал клевать носом. Успел только подумать: как интересно! Оказывается, во сне тоже можно заснуть. А затем его сморило.

Сквозь дрёму он слышал карканье и какие-то обрывки разговора. Вертопляс кричал:

— Уговор-р, уговор-р!

Второй до боли знакомый голос (может, Маренин?) неразборчиво шелестел в ответ.

Лис попытался прислушаться к её бормотанию, но разобрал только:

— Не много ли ты просишь, птичка?

А дальше — снова карканье, свист степного ветра за стеной и отчётливое:

— Гр-раница.

Да. Сомнений не было. Они определённо находились на границе. Диви и Нави. Сна и Яви. Жизни и смерти. Выбирай, как говорится, любую, какая по нраву!

— Только ворона-вещунья может поторговаться со смертью. Ты знал это?

Кому был задан этот вопрос? И нужен ли на него ответ?

— Р-равноценный обмен!

Вертопляс каркнул как-то особенно громко, и Лис проснулся. Сердце стучало как бешеное — так и не скажешь, что бессмертное, холодное.

Первым делом он проверил количество пальцев на руках — говорят, верный способ распознать морок. Потом ущипнул себя за щёку. Уф, кажется, и в самом деле проснулся.

— Вертопляс? — Лис сел, коснулся босыми ступнями пола, поёжился.

Никто не отзывался.

— Рена?

Снова тишина. Только в дальнем углу — там, где лежало тело Мая, — послышался подозрительный шорох.

Лис сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Ох, только бы друг не стал заложным мертвяком! Бывало, он делал упырей из погибших дивьих и отправлял обратно воевать против прежних соратников. Неужели судьба решила отплатить ему той же монетой?

Он нашёл в себе силы встать, крадучись добрался до второго топчана, взял трость Мая, обнажил сокрытый в ней клинок, сорвал покрывало и не смог сдержать изумлённого возгласа.

Тело друга вдруг начало съёживаться, покрываясь перьями. Миг — и на покрывале уже сидела взъерошенная ворона.

— Вертопляс? Или… Май?

Ворона обернулась на зов.

— Май, это правда ты? — Лис не верил своим глазам. Такое чудо он видел впервые.

Умерший друг вернулся к нему в облике птицы. Но внешность — это, право, пустяки. Главное, что вернулся.

Княжич протянул руку, но вдруг ворона больно ущипнула его за палец и, хрипло каркнув, захлопала крыльями.

— Постой! Это же я, Лис! Куда же ты?!

Он звал до хрипоты, но тщетно. Глупой птицы уже и след простыл. И кто только придумал эти дымовые отверстия?

В сердцах Лис стукнул кулаком по столу. Больно — и пусть. Сердце болело намного сильней. Май был жив, но он всё равно потерял друга. Да не одного: ещё и Вертопляс пропал. Его жертва оказалась напрасной. В новом облике Май, похоже, не мог говорить и вообще не обладал человеческим разумом — иначе непременно узнал бы его. Выходит, не зря Рена говорила: не торгуйся со смертью. Ничего путного из этого не выйдет.

В отчаянии Лис уронил голову на руки и зарылся пальцами в волосы. Он делал это уже не первый раз за эту ночь, но только сейчас вдруг понял: чего-то не хватает. Внутри всё похолодело: а где венец? Где его защита? Неужели обронил в снегу, когда сплетал заклинание?

Теперь он вспомнил: чары оставили после себя чувство опустошения. Как будто его выжали досуха. Там, у Медового озера, Лис упал в снег навзничь и какое-то время лежал неподвижно, словно мертвец.

Сана причитала над ним:

— Княжича, княжича убили!

А он хотел сказать ей:

— Дурёха, я же бессмертный!

Но не мог. Поэтому из последних сил вцепился пальцами в её рукав. Воительница сперва охнула, потом обняла его на радостях крепко-крепко.

До лагеря его везли на дивьих санях… Эх, что ему стоило ещё тогда заметить потерю и отправить людей на поиски?

Но, может, ещё не поздно? Да, надо действовать прямо сейчас!

Лис набрал в грудь побольше воздуха и отчаянно заорал:

— Эй, кто-нибудь? Сана! Оджин! Живо ко мне!

Глава пятнадцатая Возвращение в Дивь

— От этой штуки только что воздух не искрит. — Яромир неодобрительно смотрел на лежащий перед Радосветом венец.

И зачем только царевич — ой, нет, теперь уже царь! — решил прихватить опасную находку с собой в Светелград? По мнению Яромира, это сулило одни неприятности.

— Я видел этот венец на голове Лютогора.

— Да все его видели, и что? Куда руки тянешь? Не трожь! Пусть сперва чародеи посмотрят.

— Они уже посмотрели.

— И что?

— И ничего. — Радосвет чихнул и поплотнее завернулся в шубу.

Они пробирались по снегам несколько дней. И наверняка бесславно замёрзли бы где-нибудь в лесу, если бы не Вьюжка. Когда совсем не осталось сил идти, симаргл все-таки примчался на помощь — с обрывком цепи на шее. Не зря Яромир подозревал, что верного друга тоже пленили. Но симаргла стражники Ратибора кормили исправно — в отличие от людей. Боялись, наверное, что огромный пёс их самих сожрёт, не поморщившись.

После таких приключений немудрено было подхватить лихорадку. Только Яромир быстро поправился, а Радосвет был всё ещё слаб и кутался в меха, а его опочивальня насквозь пропахла целительными снадобьями.