Кошка Белого Графа

Рауда мало тревожило возвышение мелкого подхалима, пролезшего во дворец по случаю. На протекцию пусть не рассчитывает. Этого он Альрику не обещал.

— Погодите, это еще не все, — сказал герцог. — Болли произведен в тайные советники, и вы наверняка увидите его на заседании Собрания.

Болли в Королевском Собрании? Рауд своим ушам не поверил. Выскочка, недалекий рвач, готовый рассыпаться мелким бесом, лишь бы потуже набить мошну? Да он никогда носа в политику не совал! Всей своей повадкой показывал, что не его мелкого умишки это дело…

Рауд и герцог Соллен посмотрели друг на друга, и кажется, обоим пришла в голову одна и та же мысль.

А кто, собственно, надоумливает короля на все безрассудные дела последнего времени?

Альрик всегда был тщеславным мальчишкой, но у него хватало разумения отличать хорошие советы от дурных. До тех пор, пока не появился Болли, вхожий его личные покои в любое время дня и ночи.

Герцог сузил глаза.

— Кажется, для моих — и ваших — агентов есть работа. Жаль, времени мало.

— Вы не передумали присутствовать на церемонии? — спросил Рауд.

Если герцога не включат в список приглашенных, Рауд проведет его своей волей — пока у него есть такое право.

— Эту Ночь Всех Богов я ни за что не пропущу, — отозвался Соллен, пристально глядя Рауду в лицо. — А вы… вы уверены, что готовы пойти на это?

— Я верный подданный короля, — тем же серьезным тоном ответил Рауд, — и сделаю все для блага Ригонии.

Глава восьмая, полная дворцовых тайн

— Повторяю, трое сопровождающих. И никаких животных!

Камергер Глуф говорил властным, хорошо поставленным голосом. Серо-голубой дворцовый мундир с золотым и серебряным шитьем сидел на его осанистой фигуре, точно влитой. На меня камергер не глядел вовсе, но как оказалось, видел.

— Ваши высочества, — он степенно поклонился сперва Камелии, затем герцогу Клогг-Скраппу, — прошу следовать за мной.

Повернулся и выплыл в открытые двери, явно не сомневаясь, что высочества и правда последуют, причем без промедления.

— В самом деле, к чему толпиться? — весело заметил герцог, оглядывая своих растерянных соплеменников. — Отдыхайте, господа. Успеете еще на приемах ноги отстоять.

И видом своим, и тоном он предлагал относиться к произошедшему как к забавному недоразумению. Но я чуяла, как от него разит недоумением и гневом.

— Уверена, завтрак вот-вот подадут! — принцесса сияла ярчайшей из своих улыбок, и вайнорские придворные невольно улыбались в ответ. Должно быть, они сочли тени под глазами Камелии и неживой цвет ее лица следствием бессонной ночи, не более.

Последние сутки выдались тяжелыми для всех. Снег пошел только вечером, но еще раньше на подступах к городу нам преградили путь огромные старые заносы, в которых вязли даже мамки. От их обиженных криков закладывало уши — казалось, будто оркестр неумелых трубачей дует в расстроенные трубы. Ржали замерзшие лошади. Маги, гвардейцы, слуги и молодые дворяне, которым пришлось расчищать дорогу, бранились, не стесняясь дамских ушей. Даже в комфортабельном дормезе все измучились и замерзли — телогреи теряли тепло вдвое быстрее обычного. Навстречу пробивался отряд ригонской гвардии, усиленный магами зимы, но и у них дела шли с трудом.

К тому времени, как мы добрались до Летнего дворца, стояла уже глубокая ночь. Столица в буквальном смысле тонула в снегу. По улицам мело, фонари не горели. Само собой, не было ни ликующих толп, ни торжественной встречи. Мы и дворец, чудо древнего магического зодчества, считай, не увидели. Подъехали к одному из задних входов — и сразу внутрь.

А там — этот самый Глуф, хмурый и недовольный. Можно подумать, мы нарочно задержались в пути, чтобы не дать ему выспаться!..

Вопросы и просьбы измученных, замерзших людей он отмел без разбору и взялся распоряжаться так, будто перед ним не принцесса могучей державы и его будущая королева, а бедная родственница с выводком голодных детей. Которых, разумеется, никто не ждал. Возникла путаница с покоями, для свиты не хватало спален. Граф Скадлик вертелся тут же. Он пытался подсказывать и указывать, внося тем самым еще большую сумятицу.

В покоях был накрыт холодный и весьма скромный ужин. Увидев, как Кайса угощает меня кусочком сыра, камергер возмутился: "Не кормите кошку со стола. Завтра вам пришлют прислугу, чтобы носила ей потроха с кухни".

Утром действительно принесли потроха. А когда Кайса хотела поделиться со мной вареным яйцом, принцесса сказала, что надо уважать правила дома, под крышей которого мы пока лишь гости. Моя принцесса! Та, что плакала, уткнувшись лицом в мой мех и делила со мной свои кошмары. Та, о которой я знала все или почти все — и которой сочувствовала всей душой…

Впрочем, комнаты, отведенные нам, были удобны, а главное, хорошо протоплены. Пусть я и снежная кошка, но уснуть в тепле — это блаженство.

Все думали, утром король Альрик зайдет лично поприветствовать свою невесту и ее спутников. Даже герцог Клогг-Скрапп так считал и, надо полагать, не без оснований.