Кошка Белого Графа

Его рука легла мне на шею; пальцы мягко перебирали мех, почесывая горло и загривок, ладонь скользнула по спине… И резко отдернулась.

— Прости, забылся.

Я посмотрела на его озабоченное лицо.

"Да что там, гладьте. Вам это нужно", — и аккуратно взобралась к нему на колени.

Подумаешь, мужские ноги. На груди я у него лежала, теперь на ногах полежу. Какая разница?

Глава двенадцать, в которой маски сбрасывают все, кроме богов

Для нас с Кайсой настал праздник. По случаю хорошей погоды принц Гюнтер отбыл на охоту в Тихейский лес и собирался вернуться только на Ночь Всех Богов, то есть через три дня. Мы сейчас же отправились гулять, сперва вместе, затем порознь.

Кайса первым делом кинулась к Ойсину, чтобы поблагодарить за спасение от Гюнтера, и фендрик, довольный собой, в лицах изобразил ей, как сумел провести негодяя.

"Прошу прощения, ваше высочество! Неизвестная дама срочно требует вас для приватного разговора! Нет, она не назвалась, лицо скрыто вуалью. Но по всему видно, что дама знатного рода и хороша собой. Она угрожает ворваться в зал и устроить скандал перед его величеством — если ваше высочество не изволит выйти к ней сию же минуту!"

Высочество покривилось, но изволило.

"И где твоя дама, болван?" — это уже Гюнтер.

"Не могу знать, ваше высочество! Только что была тут… Прикажете обыскать дворец?"

"Ты идиот, фендрик?!"

"Виноват, ваше высочество!"

А сам и правда принял идиотский вид, встал навытяжку, ест глазами королевского наследника, как собака хозяина. И чем злее бранится Гюнтер, тем преданней фендрик на него таращится.

В общем, обошлось. Принц и мысли не допустил, что какой-то сопляк-гвардеец осмелится его дурачить.

Кайса слушала своего спасителя, то обмирая от страха, то прыская в кулачок, а в конце поцеловала от избытка чувств. Правда, всего лишь в щеку. Потом парочка осталась любезничать, а я пошла по своим делам.

Проследила за принцем Фьюго — он проводил время с молодыми ригонскими дворянами, ненавязчиво расспрашивая их о политике и владыках стихий. Выяснила, где комнаты баронессы Гелеоны Хендевик, и отыскала Шоколадку. Та познакомила меня с дымчатой кошкой по имени Муфта, живущей у жены гофмейстера.

Когда мы разговаривали, из-за двери высунулись две пушистые собачьи мордочки с круглыми глазками и маленькими черными носами.

— Спокойно, — объявила Шоколадка. — Это свои.

— Привет, — сказала я мордочкам. — Вас как звать?

Шоколадка и Муфта засмеялись.

— Это же собаки! Они говор-рить не умеют! Только гавкают и р-рычат!

Спорить я не стала. Но как мне учиться разговаривать с людьми, если я даже с собаками объясниться не способна?

Вечером мы с Кайсой впервые за долгое время сопровождали Камелию на свидание с Альриком. Король показывал невесте дворцовую коллекцию марин. Он был галантен, но то и дело бросал заинтересованные взгляды на юную фрейлину.

На следующее утро я первым делом пробралась к комнатам кавалера Болли, однако ничего интересного не увидела. Старая Гинаш поила Эмелону чаем, кормила конфетками и уверяла, что все будет хорошо. Когда пришел сам кавалер, я отползла поглубже, но он сразу удалился в другую комнату, и Гинаш последовала за ним, а барышня Эмелона подперла щеку кулачком и пригорюнилась.

К баронессе Хендевик заглянул в гости Вильфред Клогг-Скрапп. Они выпили эйланского хереса, вспомнили старые времена, и баронесса незаметно перевела разговор на Камелию. Расспрашивала о ее детстве, об отношениях в королевской семье…

— Младшая дочь, — вздохнул Клогг-Скрапп. — Пока Небер не отметил Ками даром моря, Бертольд просто не обращал на нее внимания. А ведь она самая светлая из его детей. Если бы не эта любовь…

Глаза герцога потемнели, на лице промелькнуло виновато-болезненное выражение.

— Да, любовь бывает жестока, — согласилась Гелеона, и оба посмотрели друг на друга с пониманием. Баронесса прищурилась: — Вилли, скажи честно, что вы с Бертольдом задумали?

— О чем ты? — удивился Клогг-Скрапп и постучал по перстню на своем мизинце.

Я бы и внимания не обратила на этот жест, если бы внезапно не оглохла. Губы герцога продолжали двигаться, но до моего укрытия в стене не долетало ни словечка. Гелеону я тоже слышать перестала.

Было ясно, что баронесса настаивает и язвит. Герцог возражал, примирительно улыбаясь и разводя руками.

Не думаю, что Гелеона добилась от него правды. Однако я бы очень хотела знать, что он говорил, уходя от ответа…

Король Альгредо что-то задумал. Король Бертольд что-то задумал. И орудием в исполнении их тайных замыслов должны стать королевские дети! Но отцы не станут всерьез рисковать своей плотью и кровью, так ведь?

Возможно, Бертольд лишь хочет укрепить союз с Альриком, обретшим слишком большую силу. Возможно, Альгредо хочет этому помешать. А Клогг-Скрапп действует в его интересах, поэтому и устроил Фьюго к Камелии… Если двор узнает, что принцесса привезла с собой любовника, свадьбы не будет, верно? Может, герцог служит Эйлану еще с тех пор, как был там послом?!