Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Нет, только самые обыкновенные. Молочник, газовщик — снять показания счетчика, женщина с вопросником, выяснявшая, какую косметику и лекарства какой фирмы я предпочитаю, кто-то принес подписать воззвание за запрещение атомного оружия, и еще одна женщина приходила — собирала помощь для слепых. Да, и еще конечно, рабочие эксплуатационной конторы. Очень удобно. Один из них починил мне кран.

— Выглядит вполне безобидно, — заметил я.

— А что вы ожидали?

— Толком не знаю.

Наверное, я хотел чего-нибудь осязательного, чтобы потом решить, что с этим делать.

Но жертвы «Белого коня» умирали по собственной воле. Нет, говорить о собственной воле тут было бы неверно. В них зрел зачаток недуга, на который воздействовал физический процесс, мне непонятный.

Мои слабые подозрения относительно газовщика Джинджер отмела.

— У него был документ, — сказала она. — Я специально попросила предъявить. Все, что он сделал, — это забрался на лесенку в ванной, прочел цифры на счетчике и записал их. А до газовых труб и горелок такая важная персона и не дотрагивается! Уверяю вас, что газа в мою комнату он не напустил.

— Нет, в «Бледном коне» с внезапной утечкой газа мараться не стали бы — такая грубая работа не для них!

— Ой, забыла еще одного посетителя, — сказала Джинджер. — Вашего друга, доктора Корригана. Он очень славный.

— Думаю, его прислал Лежен.

— Он, кажется, считает, что должен поддержать однофамилицу. Молодец Корриган!

Заметно успокоенный, я повесил трубку.

Возвратившись, я застал Роду на лужайке с одной из ее собак. Она очень усердно втирала ей в шкуру какую-то мазь.

— Ветеринар только что ушел, — объяснила она. — Он сказал, что это лишай. Я слышала, это ужасно заразно. Не хотелось бы, чтобы подхватили дети… или другие собаки.

— Да и взрослым это ни к чему, — заметил я.

— О, дети ему больше подвержены. Но, слава Богу, они весь день в школе. Спокойно, Шейла! Не вертись!

— От этой дряни шерсть лезет, — продолжала она. — Образуются пролысины, но потом они зарастут.

Я предложил свою помощь, но, к моему удовольствию, был отвергнут и отправился по своим делам.

Я всегда считал, что самое досадное в любой деревушке то, что в них редко бывает более трех маршрутов для прогулок. В Мач-Дипинге вы можете выбрать либо Гарсингтонскую дорогу, либо путь на Лонг-Коттенхем, или прогулку по Шедхенгер-Лейн до находящегося в двух милях оттуда шоссе Лондон — Борнмут.

Назавтра часам к четырем я уже испробовал как Гарсингтонскую, так и Лонгкоттенхемскую дорогу. Оставалась одна лишь Шедхенгер-Лейн.

Уже на прогулке меня внезапно осенила неожиданная мысль. На Шедхенгер-Лейн выходили ворота усадьбы «Приорс-Корт». Почему бы мне не навестить мистера Венейблза?

Чем больше я обдумывал эту идею, тем больше она мне нравилась. Прошлый мой визит, с Родой, был абсолютно стихийным. Вполне естественно наведаться туда вновь и попросить показать мне какую-нибудь вещицу из коллекции, которую я не успел тогда как следует и со вкусом рассмотреть.

Опознание Венейблза этим аптекарем — как его? Осборн — факт крайне примечательный, чтоб не сказать большего. Правда, согласно данным Лежена, разыскиваемый убийца никак не может оказаться Венейблзом ввиду увечья последнего. Но то обстоятельство, что ошибка была допущена в отношении человека, жившего поблизости и, безусловно, весьма для этой роли подходящего по всему своему складу, вызывало мое любопытство.

В Венейблзе было что-то таинственное, я понял это с первого взгляда. Человек блестящего ума, в чем я тоже сразу убедился, он имел в себе нечто… как бы это выразиться? На память сразу же приходил эпитет «волчье», — нечто хищное, губительное. Слишком умный, чтоб самому совершить убийство, он, в случае нужды, вполне был способен организовать его.

Да, в такой роли я Венейблза себе отлично представлял. Подчиняющий себе и направляющий ум, который действует из-за кулис. Но этот аптекарь Огден? или Осборн — решительно утверждал, что видел Венейблза в Лондоне, идущего по улице. Однако, так как это невозможно, показание его бессмысленно, а близкое соседство усадьбы Венейблза с «Бледным конем» также не имеет никакого значения.

И все-таки, рассудил я, неплохо было бы еще раз повидать мистера Венейблза. Решив так, я, поравнявшись с воротами, не преминул свернуть в них и по извилистой дорожке длиной в добрых четверть мили подошел к дому.

Все тот же лакей, открыв мне дверь, сказал, что мистер Венейблз дома. Извинившись, что вынужден просить меня подождать в холле — «мистер Венейблз не всегда чувствует себя достаточно хорошо, чтобы принимать гостей», — он удалился и, вернувшись через несколько минут, передал мне, что мистер Венейблз примет меня с большим удовольствием.

Венейблз встретил меня очень сердечно, выехав мне навстречу в своем кресле и приветствуя как старого доброго друга.

— Вы очень любезны, что заглянули ко мне, дружище. Я прослышал, что вы опять в наших краях, и собирался вечером позвонить нашей милой Роде и пригласить вас всех на ленч или на обед.