Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Сейчас будет мой автобус. Так что постараюсь быть более кратким. В таком разрезе, как видите, я и мыслил. И все думал, что бы мне такое сделать, чтобы доказать верность моей версии. Вот я и решил выбраться сюда (времени У меня теперь хоть отбавляй, иногда даже скучаю по моей аптеке), а очутившись в этих местах, ну… говоря попросту, немного пошпионить. Не слишком благородно, скажете, — согласен. Но ради истины, ради изобличения преступника… Если б, например, я увидел, как мистер Венейблз совершает неподалеку от дома прогулку — вот вам и доказательство. Или же, — у меня была такая мысль, — если они не сразу задернут шторы — а вы, наверное, замечали, как многие с этим запаздывают, словно надеются, что сумерки наступят с опозданием, эдак на часок, — я могу подкрасться к окну и заглянуть внутрь. Вдруг он ходит по библиотеке, даже не догадываясь, что кто-то следит за ним? Да и откуда ему догадаться? Ведь, насколько мне известно, ни у кого нет ни малейших подозрений!

— Но почему вы так уверены, что человек, которого вы видели в тот вечер, был Венейблз?

— Я знаю, что это был он!

Он вскочил.

— Автобус идет! Рад был познакомиться с вами, мистер Истербрук, — у меня гора с плеч, что я сумел объяснить вам, зачем меня занесло в «Приоре-Корт». Должно быть, я вам здорово заморочил голову!

— Вовсе нет, — сказал я. — Но вы не сказали мне, в чем, по вашему мнению, состоит преступление мистера Венейблза.

Мистер Осборн смутился и вроде бы немного заробел:

— Вы, наверное, будете смеяться. Все говорят, что он богат, но никто, как мне кажется, не ведает, как удалось ему разбогатеть. У меня на этот счет имеется свое мнение. Полагаю, что он самый что ни на есть настоящий главарь банды. Знаете, как это бывает — он задумывает операции, а те, кто с ним в сговоре, только выполняют его приказы. Вы можете счесть это глупостью, но я…

Подъехал автобус, и мистер Осборн ринулся к нему.

Я шел домой в глубокой задумчивости. Мистер Осборн выдал мне невероятную версию, но я не мог не признать, что в ней могло оказаться рациональное зерно.

Глава 20 Рассказ Марка Истербрука

1

Позвонив Джинджер на следующее утро, я сообщил ей, что завтра перебираюсь в Борнмут.

— Я нашел там тихий маленький отель, который называется (один Господь ведает почему) «Олений парк». В отеле есть парочка очень удобных незаметных боковых выходов. Я мог бы улизнуть в Лондон и повидать вас.

— Наверное, вам не следует этого делать. Но все же, должна признать, ваш приезд был бы истинной Божьей милостью. Такая скука! Передать вам не могу! Если вам никак нельзя будет прийти ко мне, я могла бы сама потихоньку выскользнуть и где-нибудь с вами встретиться.

Неожиданно меня как громом ударило подозрение.

— Джинджер! Ваш голос… он какой-то другой…

— Ах, это! Это пустяки. Не беспокойтесь.

— Но почему у вас такой голос?

— Просто немножко горло болит, и больше ничего.

— Джинджер!

— Послушайте, Марк, горло может болеть у каждого. Наверное, я простудилась, а может быть, легкий грипп.

— Грипп? Знаете, не темните! Вы здоровы или больны?

— Не шумите. Я здорова.

— Скажите мне прямо, как вы себя чувствуете! Вам кажется, что у вас начинается грипп?

— Ну… может быть… Немножко знобит, ломает, знаете, как при гриппе…

— А температура?

— Ну, может быть, и температура немножко есть…

Я и сам почувствовал озноб — от ужаса. Я был страшно испуган. И кроме того, знал, что и Джинджер, как бы она это ни отрицала, тоже испугана.

В трубке опять послышался ее голос:

— Марк… не паникуйте. Вы паникуете, а причины для этого нет.

— Может быть. Но мы должны принять все меры предосторожности. Позвоните своему доктору, пусть он придет и осмотрит вас. Немедленно!

— Хорошо… Только… он решит, что я жутко мнительна.

— Пускай. Сделайте это! А как только он уйдет, перезвоните мне.

Положив трубку, я долго сидел, уставившись на черный безжизненный телефонный аппарат. Паника… Нельзя поддаваться панике… В это время года всегда гуляет грипп… Доктор успокоит нас, возможно, это просто окажется легкая простуда…

Мысленным взором я видел Сибиллу в ее павлиньем наряде, украшенном злодейскими символами. В ушах раздавался голос Тирзы, ее властный, приказной тон. На расчерченном мелом полу — Белла, она вопит свои злодейские заклинания и сжимает в руках белого петуха, а он вырывается.

Ерунда, полная ерунда… Вне всякого сомнения, это все лишь глупые суеверия… Но ящик… не так-то легко, однако, отмахнуться от ящика. В ящике воплотилось уже не просто суеверие, а новые возможности, которые открывает нам современная наука.

Нет, это невероятно, не может быть, чтоб это было правдой…

Миссис Дэн Калтроп застала меня все в той же позе: я тупо глядел на телефонный аппарат. Она тут же спросила:

— Что случилось?

— Джинджер, — сказал я, — плохо себя чувствует… Я хотел, чтобы она сказала, что это ерунда, чтобы она ободрила меня. Но она меня не ободрила.

— Плохо, — сказала она. — Да, ничего хорошего.

— Но это невозможно, — упирался я. — Ни на минуту невозможно допустить, что они в состоянии совершить то, о чем говорили!

— Невозможно?