Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Одну вещь, которая сразу привлекла мое внимание. Примерно следующее: «Бедная моя хозяйка, сколько же она вытерпела! Эта штука в голове, новообразование, так они ее называют, а ведь, пока это не случилось, она была совсем здоровая. А в лечебнице-то жалость была и глядеть на нее, волосы ее, такие хорошие, густые седые волосы, она их еще подсинивала аккуратно так, раз в две недели, все повылезли, и вся подушка в волосах была! Волосы лезли прямо пучками!» И тогда, Марк, я вспомнила о моей приятельнице Мэри Делафонтен. У ней ведь тоже выпадали волосы, и еще я вспомнила, что вы мне рассказывали о какой-то девушке в Челси, о том, как она подралась с другой, и та выдирала у нее волосы клочьями. Но волосы так легко не выдираются, Марк! Попробуйте-ка потяните себя за волосы, попробуйте выдрать у себя хоть маленькую прядь с корнями! Попробуйте! И вы увидите! Это неестественно, Марк, что у всех этих людей волосы выпадали клочьями. Неестественно! Видимо, это какая-то новая болезнь — и должна отыскаться причина.

Я сжимал трубку, и голова моя шла кругом. Обрывки самых разных сведений собрались воедино. Рода со своими собаками на лужайке… статья в нью-йоркском медицинском журнале… Конечно… Конечно!

Тут я внезапно понял, что миссис Оливер все еще оживленно лопочет что-то.

— Благослови вас Господи! — сказал я. — Вы прелесть!

Я бросил трубку и тут же вновь поднял ее. Набрав номер, я, по счастью, сразу же услышал голос Лежена.

— Слушайте, — сказал я, — у Джинджер выпадают волосы пучками?

— Как вам сказать… вообще-то, мне кажется, да. Наверное, это от высокой температуры.

— От температуры — держи карман шире! — сказал я. — У Джинджер, как было и у всех остальных, отравление таллием[214]. Молю Бога, чтобы мы еще не опоздали!

Глава 22 Рассказ Марка Истербрука

1

— Еще есть шанс? Она выживет?

Я метался по комнате. Я не находил себе места. Лежен сидя наблюдал за мной. Он был терпелив и участлив.

— Врачи сделают максимум возможного, уверяю вас.

Все тот же ответ! Который ни капельки не утешал.

— Они знают, как лечить отравление таллием?

— Случай нечастый. Но они испробуют все, что только возможно. Если вас интересует мое мнение, то, по-моему, она выдюжит.

Я пожирал его глазами. Как бы узнать, вправду ли верит он тому, что говорит? Не пытается ли просто меня успокоить?

— По крайней мере, подтвердилось, что это действительно был таллий?

— Да, в этом они удостоверились.

— Надо же, к какой банальности свелись все фокусы «Бледного коня»! Яд! Ни колдовства, ни гипнотического воздействия, ни смертоносных лучей, изобретенных нынешней наукой! Примитивное отравление! А она-то мне морочила голову! Лгала в глаза. И наверное, имела еще наглость смеяться исподтишка!

— О ком вы?

— О Тирзе Грей. О том вечере, когда я пил у них чай. Рассуждала со мной о Борджиа, о редких нераспознаваемых ядах, отравленных перчатках и прочей чепухе. «Обыкновенный белый мышьяк, ничего больше» — надо было слышать, с каким пренебрежением она это говорила! И сама же при этом пользовалась ядом… Ах как сложно! Умеют же пускать пыль в глаза! Трансы, белые петухи, жаровня, начертанные колдовские знаки, «переселение» душ, перевернутое распятие — расчет на элементарное суеверие. А их пресловутый «ящик» — еще одна уловка, но уже для шагающих в ногу с веком. Мы теперь не верим в духов, ведьм и наговоры, но легковерны как дети, когда дело доходит до «лучей», «волн» и явлений психики. Держу пари, что этот ящик не более чем набор электрической бутафории, разноцветных лампочек, гудящих проводов и переключателей! И все из-за того, что мы живем в постоянном страхе перед радиоактивными осадками, стронцием и прочими ужасами, мы крайне подвержены внушению в научной упаковке. Все, что они нагородили в «Бледном коне», — чистейшая фальшивка. «Конь» оказался своего рода обманкой, ширмой. Нас отвлекали всякой чертовщиной, чтобы мы не заподозрили ничего иного, никаких действий совсем в другом направлении. Изящество их замысла в том, что он гарантировал им полную безопасность. Тирза Грей могла сколько угодно хвастаться, что сумела подчинить или может подчинить себе потусторонние силы. Ее нельзя было привлечь к судебной ответственности на этом основании, нельзя было судить за убийство. Исследуй кто-нибудь ее «ящик», в нем не нашли бы ничего крамольного. Любой суд вынес бы решение, что все это абсолютная чепуха. И разумеется, был бы совершенно прав.

— Вы думаете, что вся троица — мошенницы? — спросил Лежен.

— Не сказал бы. Я считаю, что Белла искренне верит в свое колдовство. И так же искрения Сибилла. Она действительно прирожденный медиум. Она впадает в транс, а все остальное происходит без нее. Она верит всему, что ей внушает Тирза.