Кошка Зимы

– Да, бл… – раздраженно выдохнул он, и бедра его, видно, неконтролируемо дернулись. Я почувствовала, а еще и как будто увидела, как массивная головка скользнула по моей коже, оставляя там мокрый след. И вздрогнула, силясь не выдать себя невольным сжатием ног. – Проявил настойчивость. И если уж говорить о пещерах, то ваша с братом хата куда как больше на нее тянет. Но речь не о том, башку мне не задуривай, и так с тобой… – Он со свистом, переросшим в глухой стон, втянул воздух у моего плеча. – Мы начали с того, что ты ни хрена не осознаешь, в каком положении сейчас находишься. – О, это я-то не понимаю? Да мое положение для меня понятней некуда, а вот как раз отсутствие отторжения… вот где непонятности начинаются. – До тебя должно дойти, Варька, что все не шутки и дальше на какое-то время может стать совсем ху… плохо. Ты не можешь просто взять и пойти куда-то шататься без меня.

– Да не шаталась я! – спасаясь об безобразия, что все больше разыгрывалось внутри, я попыталась чуть сдвинуться вперед. Напрасно. У чертова Зимы, похоже, тоже срабатывали инстинкты. И основной, судя по всему, преследования. Мое небольшое смещение спровоцировало то, что он уже откровенно впаялся в меня сзади, да еще и простонал, будто от боли мучился. – Сказала же – работала.

– Ночью? – он потерся губами о мою макушку. – В ларьке?

– Да. А что такого?

– Ты и ларек. – Его пальцы скользнули от моего плеча по боку и до бедра, прослеживая изгиб тела. – Неувязочка.

– Вот только ты-то еще не начинай, как Кир! – собравшись с духом, я толкнула его руку с бедра.

– Что не начинать? – вернул он обратно наглую конечность и умостил ее на этот раз на моем животе. Растопырил пальцы, и один очутился на лобке в непосредственной близости к…

– Внушать мне, что быть чьей-то содержанкой или вообще продажной женщиной куда как престижнее, чем торговать в ларьке. – Я затаилась, понимая, что лежу как в ловушке. Дернусь вперед – и его палец скользнет между половыми губами, добираясь до места уже откровенно возбужденной пульсации. Подамся назад – и притрусь ягодицами к его члену, хотя и так куда уж ближе.

– Твой брат – долбоё… дебил. Это уже официально мной установленный факт. Но вот работа в ларьке однозначно не для тебя. Не сейчас уж точно. И тш-ш! Выдохнула! И прежде чем заводить свою шарманку, какая я скотина и тобой помыкаю, представь, насколько просто было бы тебя вытащить из этого скворечника ночью кому угодно, в том числе и барыгам, которым брательник твой задолжал.

Нет, ну это же… сколько можно! Я схватила его за запястье и опять откинула его наглую лапищу. На этом мой запал и пропал. Без его прикосновения было хуже, чем с ним.

– Да с какой стати! Там улица, люди ходят все время… – промямлила я, на самом деле возражая из чистого упрямства. Что-то Тиграна, собравшегося там зажать меня, наличие прохожих и других торговцев нисколько не смущало. И это так-то белым днем уже.

– Варька, ну что ж ты такая бестолочь наивная у меня? Да никто бы не вписался за тебя! Они бы тебя порвали всю там, и никто слова бы не сказал.

Конечно же, его рука вернулась. Сначала на талию, а потом и к прежней позиции.

– И что же мне теперь ходить к тебе пристегнутой? И откуда мне знать, что ты в состоянии защитить меня, если они такие звери, по твоим словам?

– А у тебя защитники прям в очередь еще выстраиваются?

У меня был пока всего один. А теперь нет, твоими стараниями.

– Ну что ты сопишь, Варьк?

– Размышляю, как жить мне теперь.

И, например, как мне заняться с тобой сексом, но сохранить лицо. В смысле не выйти из образа. Чтобы ты не возомнил себе… ничего там. Если не всякие обстоятельства, то я с тобой ни за что! Да.

– Нам.

Я проигнорировала его поправку.

– Сколько это, по-твоему, может продлиться?

– Вопрос не по адресу. Столько, сколько твоему брату будут помнить его долг.

– А мне все это время следует существовать как твоему домашнему питомцу? Потому и кошка, да? Что и кормить, и содержать меня будешь? Не без оплаты, само собой, с моей стороны.

Прозвучало именно так, как надо. Стервозно и четко давая понять, как меня тяготит находиться с ним. Правильно, но отчего-то с привкусом мерзости и лицемерия.

– А тебя, смотрю, п*здец как вставляет от роли страдалицы, да?

Так, я, похоже, Артема достала. Руку он убрал и отстранился, ложась на спину. Дышал рвано, и этот звук отчего-то будил во мне чувство вины. А должен бы лучше здравомыслие. Что сообщило бы мне, что оставлять своего единственного, как ни выделывайся, покровителя неудовлетворенным весьма чревато. Надоест ему ко мне подъезжать и так и эдак – и пошлет. И останусь один на один со всякими отморозками, да еще и брата убежища лишу.

И вот, следуя исключительно доводам этого самого здравомыслия, я и повернулась к Артему. Осторожно положила ладонь в центр его груди. И его мышцы сократились, как будто я его током ударила. Зиму прямо подкинуло на кровати.

– Варьк! – рыкнул он предупреждающе-угрожающе, не накрывая, а, скорее уж, прихлопывая мою кисть к месту. – Не играйся! Мне сегодня тормозить уже нечем.