Кошмары Грейнджер (ЛП)

Он все держал под контролем.

Если контроль останется в его руках, он поместить ребенка в тебя.

Сумасшедшая паника охватила ее. Она схватила подсвечник с туалетного столика и отскочила в сторону, оставляя между ними только ванну, но он был слишком быстр. Она набросилась на него, но он, казалось, был лишь позабавлен этим, его сильные руки затащили ее в ванную, пока она яростно кричала, и еще один взмах волшебной палочки парализовал ее снова, когда она уже наполовину выбралась из ванны, отчего она резко упала назад.

Она закрыла глаза и сфокусировалась на дыхании. Он обхватил кончик ее косы пальцами.

Вдох. Выдох.

— Ты мстительная и коварная. Это хорошие качества для передачи детям.

Медленно ее коса распускалась, сегмент за сегментом, пока ее кудри не разметались по его рукам.

— Не, — она прошипела, — Не трогай мои волосы.

— Тебе так важно, чтобы она была заплетена? — веселье в его голосе заставило что-то внутри нее вспыхнуть от гнева. Он разбросал ее волосы по плечам. — Я собирался поместить в тебя ребенка и отпустить. И как ты сама сказала, ты не скот для разведения.

Она вздрогнула, когда вода и мыло проскользнули сквозь ее волосы, без сомнения при помощи его магии. Ей казалось, будто она тонет.

— Гиппогрифов довольно сложно разводить. Если они принадлежат хозяину, их нужно сломать, перед тем как они будут готовы вынашивать. Пальцы вспенивали мыло на ее голове, сильно оттягивая корни болезненными движениями. Ее волосы были грязными. Она кусала внутреннюю сторону щеки, чтобы отвлечь себя.

— Они никогда не покоряются, но их молчаливого согласия достаточно. Их нужно хорошо кормить и хорошо содержать. Часто спаривать. Это трудоемкая деятельность.

Подсвечник прыгнул обратно на свое место. Ее беспалочковая магия бесполезна.

— Теперь понятно, что тебе требуется большее внимание.

Она скептически посмотрела на подсвечник.

Казалось, ему было совершенно наплевать на ее буйство. Нет. Он получал настоящее удовольствие от ее сопротивления. Он относился к ней, как у животному, тренируемого до беспомощного принятия. Спокойный хозяин выбивает дух своей твердой рукой.

Она почувствовала, как паника подступает к горлу, когда он пустил воду сквозь ее волосы, чтобы смыть, и чистящее заклинание прошлось по ее телу. Другое движение его палочки убрало воду. Она чувствовала себя шишугой (прим. переводчика: существо из вселенной ГП, похожее на терьера), за которой ухаживали, и это было унизительно. Когда он поднял ее и подошел с ней к кровати, которая находилась в центре комнаты, окно ослепило ее, а она не могла даже отвернуться.

— Это совершенно бессмысленно, кончать в тебя, если ты не забеременеешь. И сегодняшний Круциатус не поможет зачатию, — он прижался губами к ее уху, — Но ты вдохновляешь меня на классические удовольствия.

Наколдованные веревки обернулись вокруг ее запястий, прижимая их к изголовью, и раздвинули ее колени.

— Все еще маленькая девочка, — он хмыкнул и провел рукой по ее животу, — Но твои бедра раздвигаются идеально.

Она попыталась подавить вздох, когда его рука аккуратно опустилась на ее клитор.С бесстрастной точностью его палец выводил круги на вершине ее складок. Гермиона не могла остановить растекающееся по центру тепло.

— Ты не можешь игнорировать то, к чему твое тело готово.

Два пальца проникли внутрь, мягко обогнув ее девственную плеву, и, пройдя сквозь нее, послали волны удовольствия, заставляющие ее живот вздрагивать, сжимаясь все сильнее и сильнее, пока скорость не стала стабильной и планомерной. Она отчаянно пыталась отстраниться от ощущений и сконцентрироваться на ситуации. Очень важно было понять, что он скрывает, что случилось и как долго она здесь.

Флер все еще в безопасности? Она вообще еще беременна или ребенок уже в их с Биллом старой комнате?

Ищет ли ее до сих пор Министерство?

Но движения его пальцев вернули ее внимание, когда она почувствовала горящий румянец удовольствия, расцветающий на ее лице и груди. Отчаянно всхлипнув, она почувствовала поток удовольствия, растущий внутри нее, и изогнулась в оргазме сквозь слезы. Это была худшая часть изнасилования. Организм всегда был.

— Твое тело подрагивает и трепещет, — сказал он, смотря на нее холодным, наблюдательным взглядом, надавливая пальцами на ее таз, пока она дергалась от спазмов, — Ты чувствуешь, оно хочет ускорения?

Всхлип сорвался с ее губ.

— Любопытная причина для слез, — он мягко переместил руку назад и прошелся по линии шрама, заканчивающегося на ее груди, затем обхватил ее плечи, — Это просто. Тебе нужно только сдаться. Это естественно.

— Гори в Адском пламени, — прошептала Гермиона, и поток слез размыл ее зрение. Ей нужна палочка. Ей нужна его палочка. И ей нужен план.

Горячий толчок пронзил ее скользкий вход. С минуту он рассматривал ее, склонившись над ней под черным пологом кровати, и она увидела, что шрам на его лице стянулся. Белая полоса пересекала его лицо.

Ничего нового. Кошмары продолжаются в реальности.

— Смотри, ведьма, — он смотрел на нее чуть прикрытыми глазами, — Возможно мы делаем твоего первенца.

Он глубоко протолкнулся.

***