Косиног. История о колдовстве

Чтобы вступить во владение фермой, дожидаться судьи не придется: это решено и подписано саттонскими проповедниками. Можно сказать, ферма снова принадлежит ему (по крайней мере, пока Уоллес не перепишет купчую на лорда Мэнсфилда), осталось лишь выдворить оттуда Абиту. Уж на сей раз он ни о чем не забыл и не оставил ей ни единой лазейки. У шерифа имеется даже подписанный ордер на ее арест.

Особенно радовало, что долговое рабство лишит Абиту всех привилегий вдовы. Как ей представлять интересы Эдварда, когда представлять больше нечего? Нет, этому балагану конец. Настал час поставить дерзкую бабу на место.

Интересно, не затеет ли она драки, не поднимет ли крика, не начнет ли скандалить? Вот хорошо бы! По ее милости Уоллес перенес столько огорчений, что с удовольствием полюбуется, как ей зададут хорошую порку. Может, старший из саттонских священнослужителей к ней и мягок, но шериф подобного непотребства ни за что не потерпит. Шериф живо отправит ее в колодки.

Подумав о том, что две-три ночи в колодках пойдут ей только на пользу, усмирят, приведут к покорности, прежде чем он перевезет ее в дом, Уоллес заулыбался.

«Да, папа, мерзавка она законченная. Вот кабы она не вбивала клин между мною и Эдвардом, кабы не лезла из кожи вон, стараясь оттягать у семьи твою землю, я бы еще сумел отнестись к ней с кой-каким состраданием. Ну, а ожесточенное сердце нисколько не помешает мне поступить с нею по всей справедливости – и перед Богом, и перед Эдвардом. Волею Господа милосердного, под моей рукой она когда-нибудь станет достойной пуританкой и хорошей женой какому-нибудь благочестивому человеку, это я тебе обещаю».

Тут с Уоллесом поравнялся шериф, Ноэ Питкин. Клан Питкинов был одним из семейств, основавших Саттон, и должность шерифа Ноэ, можно сказать, унаследовал от отца. Лет двадцати восьми, гибкий, крепко сложенный, он превосходно владел и шпагой, и пистолетом.

– Что это? – заговорил шериф Питкин, указывая вбок. – Вон там, у обочины? Неужто могила?

В головах свежего могильного холмика стоял простенький столбик с вырезанной на боку надписью: «БЕРЕГИСЬ ВСЯКИЙ, ПРИШЕДШИЙ СЮДА НЕЗВАНЫМ».

– Что это значит? – спросил преподобный.

– Эта женщина не в своем уме, – объяснил Уоллес. – Да, и должен вас честно предупредить: мушкет Эдварда все еще у нее.

Преподобный встревоженно взглянул в сторону фермы.

– Передумали, ваше преподобие? – участливо спросил Уоллес. – Так переждите здесь, если угодно. За это вас никто не осудит.

– Долг, – вмиг ощетинился преподобный, – велит мне убедиться, что все будет сделано, как подобает.

Шериф пришпорил коня, и повозка покатила следом за ним, свернув на короткую боковую дорогу, ведущую к дому.

Спешиваться Уоллесу пришлось с осторожностью, чтоб не потревожить рану в ноге и не показывать боли. Подстрелен бабьей рукой, прямиком в середину бедра… просто не верится! Да, рана заживает неплохо, пуля прошла чисто, навылет, но болеть ноге, особенно на ходу, еще долго. Сам он, стреляя, дал промах, и сейчас был искренне этому рад.

«Славный же будет денек!»

Сойдя с повозки, преподобный Картер уставился на остов сгоревшего хлева и замер.

– Господи, что здесь произошло?

– Как я уже говорил, здравие ума Абиты оставляет желать много лучшего, – объяснил Уоллес. – Скорее всего, хлев она подпалила сама, попросту чтоб досадить мне. Интересно, к каким еще подвигам подтолкнула ее бессильная злоба?

Шериф тоже спешился, а его помощники спрыгнули с повозки и настороженно огляделись. Вынув из-за пояса пистолет, шериф Питкин вручил его уполномоченному Харлоу.

– Просто на всякий случай. Понятно?

Помощник шерифа, кивнув, взял пистолет наизготовку. Шериф двинулся было к крыльцу, но преподобный Картер придержал его за плечо.

– Ноэ, прошу, позволь мне. Возможно, разговор со мной намного упростит дело.

Шериф, поразмыслив, кивнул и шагнул в сторону, пропуская вперед проповедника.

Его преподобие постучал в дверь.

– Абита, это я… преподобный Картер. Прошу, позволь мне войти и поговорить с тобой.

Все пятеро подождали, но ответа не дождались.

Преподобный Картер, пожав плечами, постучался в дверь снова.

– Не меня ли вы ищете? – дерзко, самоуверенно спросили сзади.

Вздрогнув от неожиданности, все обернулись. Помощник шерифа приготовился выстрелить.

Абита стояла в полудюжине шагов от крыльца, у колодца, и, подбоченившись, безмятежно разглядывала уполномоченного Харлоу. В ярко-зеленых глазах ее поблескивали озорные искорки.

– Я безоружна, а вас здесь пятеро взрослых мужчин. Меня в самом деле так уж необходимо держать на мушке?

Уоллес нахмурился. Абиту он ожидал увидеть совсем другой. Куда подевалась заплаканная, убитая горем невеста горя-злосчастья? Абита сияла, лучилась уверенностью: распущенные волосы вольно рассыпались по плечам, голос звонок и ровен…

– Убери пистолет, – велел шериф.

Уполномоченный опустил оружие, но убирать его не спешил.

Абита с улыбкой, без страха подошла к шерифу вплотную.

– Шериф Питкин, – заговорила она, протягивая ему руку. – Доброго утра. Рада видеть вас у себя в гостях.