Космер: Тайная история

– Любое звание, кроме первого! – парировал Кентон.

Пракстон умолк, чувствуя, как внутри закипает ярость. Все было против него: нестерпимый ветер, дерзкий мальчишка, любопытные взгляды других мастеров… Но хуже всего было осознавать, что мальчик прав. Всякий, кто мог заставить песок засиять, технически допускался в Дием. Мастерами песка становились мальчишки и послабее Кентона. Конечно, никто из них не был сыном лорда мастрелла. Если пустить Кентона в Дием, его бездарность подорвет авторитет Пракстона.

Мальчик продолжал смотреть на него с вызовом. Песок вихрился у его ног, насыпав зыбкую дюну почти до колен.

– В Диеме жизнь не сахар, малец, – прошипел Пракстон. – Пойми это, во имя песков!

Кентон не шелохнулся.

Пракстон тяжело вздохнул.

– Ладно! – объявил он. – Ты принят.

Кентон победно улыбнулся, выбрался из дюны и поскакал к другим ученикам. Пракстон неподвижно проводил его взглядом.

Порывистый ветер терзал его робу, песок набивался в глаза и рот. Это были сущие пустяки по сравнению с теми тяготами, которые вскоре предстояло познать Кентону. В Диеме царили политические дрязги, и сила была подчас единственным критерием оценки мастеров песка. Да, слабому мальчишке, тем более сыну могущественного отца, там будет тяжело. Как бы ни отнекивался Пракстон, другие ученики будут презирать Кентона, подозревая в кумовстве или чрезмерном отцовском покровительстве.

Еще не зная об испытаниях, уготованных ему судьбой, мальчик добрался до пещер неподалеку. Пока все выглядело так, что младший сын Пракстона станет его главным разочарованием.

Глава первая

Кентону казалось, что песок дышит. Жар от неподвижного солнца отражался от песчинок, искажая воздух. Дюны как будто были сложены из раскаленных добела угольков, пышущих энергией. Вдали Кентон слышал стоны ветра в скалах. Во всей необъятной, покрытой дюнами Керле только здесь, у горы Крей-Да, в священном для мастеров песка месте, можно было найти подобные скальные образования. В остальных регионах песок был слишком глубок.

Кентон уже вырос. Он снова стоял перед группой мастреллов, во многом напоминая того мальчика, который восемь лет назад проходил испытание на этом же месте. Его светлые волосы были так же коротко подстрижены, круглое лицо осталось решительным, а главное, в глазах по-прежнему сверкал бунтарский дух. Теперь на нем была белая роба мастера песка, но, в отличие от большинства собратьев, он не носил цветного кушака. Его кушак был белым – отличительный знак ученика, еще не получившего звания в Диеме. К поясу был привязан еще один необычный предмет – меч. Среди всех мастеров песка только Кентон был вооружен.

– Только не говори, что ты и правда решился на подобную глупость, – сказал мужчина перед Кентоном. Пракстон, постаревший настолько, что казался теперь старше самих песков, возглавлял группу из двадцати мастреллов с золотыми кушаками. Ему едва перевалило за шестьдесят, но его кожа высохла и покрылась морщинами, как шкурка забытого на солнце фрукта. Как и большинство мастеров песка, бороды он не носил.

Кентон посмотрел на него с вызовом – такой взгляд он хорошо освоил за прошедшие восемь лет. Пракстон глядел на сына со смесью отвращения и стыда. Затем старик со вздохом совершил неожиданный поступок. Он отошел от других мастреллов, молча собравшихся на скалистом плато, и помахал Кентону. Тот застыл в замешательстве. Отец остановился вдали от остальных, так что можно было поговорить с глазу на глаз. Кентон в кои-то веки решил выслушать лорда мастрелла.

– Сын, послушай, – надтреснутым голосом начал Пракстон. – Я восемь лет терпел твое непослушание и прочие выкрутасы. Одному Владыке Песков известно, сколько бед ты принес. Почему ты постоянно мне перечишь?

– Потому что у меня к этому талант? – пожал плечами Кентон.

Пракстон скривился.

– Лорд мастрелл, – более серьезно, но не менее вызывающе продолжил Кентон. – Однажды приняв звание, мастер песка остается с ним навсегда.

– И что? – спросил Пракстон.

Кентон не ответил. Он уже четырежды отказывался от звания, из-за чего прослыл в Диеме глупцом и сумасбродом. Неумелые ученики порой по пять лет оставались аколентами, но никто в истории мастеров песка не задерживался в учениках целых восемь лет.

Пракстон снова вздохнул и отхлебнул воды из кидо.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Мне больно и стыдно это признавать, но ты упорно трудился. Владыка Песков мне свидетель, у тебя недостаточно таланта, но даже из своих скудных способностей ты выжимаешь максимум. Если оставишь эту глупую затею с Тропой, я предложу тебе звание фена.

Фен. Предпоследнее по рангу из девяти званий мастеров песка. Ниже только младший фен – звание, от которого Кентон уже четыре года отказывался.

– Не годится, – ответил Кентон. – Я хочу быть мастреллом.

– Айша! – выругался Пракстон.

– Отец, не ругайся, – произнес Кентон. – Вот увидишь, я пройду Тропу. Что ты тогда будешь делать?

Дерзкие слова Кентона звучали оптимистичнее, чем подсказывало ему сердце. Пока отец гневался, Кентон засомневался в себе.