Космер: Тайная история

– Лорд мастрелл, он прав, – подтвердил Элорин. Он тоже хмурился. Пусть он и был одним из добрейших младших мастреллов, даже ему не нравилась настойчивость, с которой Кентон требовал оставить меч. В глазах большинства мастеров оружие было грубым инструментом, годным только для низших профессий вроде солдат.

Пракстон с досады закатил глаза, но возражать перестал. Спустя несколько минут луна окончательно скрылась за горой.

– Да хранит тебя Владыка Песков, юный Кентон, – напутствовал юношу Элорин.

Старт дался Кентону легко, и две первые сферы были найдены почти сразу. Шарики из красного песчаника были хорошо заметны – настолько хорошо, что Кентон засомневался, нет ли здесь какого-то подвоха. К сожалению, у него не было времени вернуться и заново все проверить. Либо он находил все сферы с первой попытки, либо проваливал испытание.

Кентон целеустремленно мчался по вершине горного отрога. Из песка повсюду выступали причудливые скальные образования; некоторые возвышались на сотни футов, другие едва приподнимались над пустыней. Ландшафт был ему хорошо знаком – мастера песка ежегодно собирались здесь, чтобы выбрать новых членов Диема и раздать звания прежним. Это место можно было назвать священным, несмотря на то что мастера песка не исповедовали религии. Сюда не совались керцтийцы – исконные жители Керлы, – ведь песок был слишком зыбким, чтобы выстроить на нем города. Это была вотчина мастеров песка.

А для Кентона вот уже четыре года это было местом позора. Четыре года он представал перед всеми обитателями Диема, рассчитывая получить звание, которого ему не давали. Он понимал, что почти все считают его дураком, да еще и высокомерным. Иногда ему казалось, что они правы. Зачем он стремился к званию, которого не заслуживал? Почему не довольствовался тем, что предлагал Пракстон?

Жизнь в Диеме была для Кентона тяжела. Общество мастеров песка было древним и строго разделенным на касты. Новым ученикам незамедлительно присуждали должности, назначали обязанности в зависимости от силы. Менее способные становились, по сути, прислугой у более талантливых, и так было на всех уровнях иерархии мастеров песка.

Для мастеров сила была основой всего. Наблюдая за другими аколентами в своей группе, Кентон видел, как легко им дается песчаное мастерство. Им не приходилось даже напрягаться, не приходилось учиться управлять песком. Любую проблему они могли решить с помощью десятка песчаных лент. В тот день Кентон твердо намеревался доказать, что есть методы и получше.

Вдруг Кентон резко остановился. Почва под ногами внезапно кончилась. Внизу раскинулась глубокая песчаная бездна. В пятидесяти футах впереди вновь поднимались скалы. Кентон едва мог различить флажок, развевающийся на противоположной стороне ущелья, – указатель направления.

«Вот и настоящее испытание», – подумал он, набирая пригоршню песка. Другой, более сильный мастер мог бы запросто перемахнуть через ущелье на песчаной струе. У Кентона такой возможности не было.

Поэтому он просто спрыгнул с обрыва.

Он стремительно падал; его белая роба развевалась на ветру. Не глядя вниз, Кентон сосредоточился на зажатом в кулаке песке.

Песок ожил.

Со вспышкой песок превратился из белого в ярко-перламутровый. В падении Кентон разжал кулак, приказав песку двигаться. Светящаяся песчаная лента сорвалась с ладони и устремилась к приближающимся дюнам.

Когда лента коснулась земли, Кентон приказал ей набрать еще песка и вернуться. Секунду спустя между ним и дюнами протянулась мерцающая полоска. Кентон по-прежнему падал, но падение замедлилось, когда он приказал песку поддержать его. Песок завился в сверкающую спираль, пружину, замедлявшую Кентона все больше по мере приближения к земле. В футе над поверхностью дюн он остановился и соскочил с ленты. В тот же миг он отпустил ленту, и мерцающий песок мгновенно почернел и угас. Истратив энергию, песок превращался из белого в черный.

Кентон пробежался по дну ущелья, стараясь не сбавлять шаг, несмотря на усталость после применения песчаного мастерства. Он начал жалеть, что так сражался за меч, – с каждым шагом оружие казалось все более тяжелой обузой.

Пробежка по ущелью вместо прыжка с одного края на другой стоила ему драгоценных минут. Он уже потратил почти шестьдесят минут из отведенного часа. Кентон облизнул сухие губы. Песчаное мастерство отнимало не только силы, но и забирало драгоценную влагу из организма мастера. Мастеру песка требовалось быть внимательным, чтобы не довести себя до крайней степени обезвоживания, которая приведет к необратимым последствиям.