Космические оборотни

— Босс, предположим, я это сделаю. У вас есть еще экземпляр?

— Нет.

— Поэтому-то он вам так и важен?

— Да.

— Тогда, ради всего святого, почему вы дали мне оружие?

— Ты сам знаешь почему. Если тебе это нужно, то действуй. Если же ты можешь без этого обойтись, то Отделу он еще пригодится.

Ну что же, даже если мы уничтожим всех остальных, то пока этот будет жив, я буду избегать темноты и дрожать, когда окажусь в ней. Что касается других, то можно наловить десяток в Конституционном клубе. Когда этот будет мертв, я сам возглавлю налет на это место! Тяжело дыша, я снова поднял лучемет.

Затем повернулся и швырнул оружие Старику. Он ловко поймал его на лету.

— Что случилось? — невинно спросил он.

— Что? — почти выкрикнул я. — Не знаю. Я думаю, что мне достаточно мысли, что я могу сделать это! Что я могу прикончить эту тварь!

— Я так и думал.

Мне стало легко и спокойно на душе. Будто я на самом деле убил ее. Теперь я мог повернуться к этой твари спиной. Я даже не сердился на Старика за то, что он со мной проделал.

— Я догадывался об этом, черт побери! Ну, каково чувство быть повелителем марионетки?

Он не воспринял эту игру слов как шутку и ответил серьезно:

— Это не ко мне. Самое большое, что я делаю, это направляю человека по тому пути, которым он сам хочет следовать. Разве это — повелитель марионетки?

— Нет, — спокойно согласился я, — не «повелитель марионетки». Вы думаете, что понимаете это… Но дай вам бог, босс, никогда не понять это, как понял его я!

— Я тоже на это надеюсь, — спокойно и серьезно ответил он.

Теперь я без дрожи мог смотреть на то, что находилось в клетке.

— Босс, когда мы с этим разделаемся, тогда я убью Его.

— Это я тебе могу обещать.

Наш разговор перебил неожиданно ворвавшийся в комнату человек. На нем были шорты и лабораторный халат, не застегнутый ни на одну пуговицу и от этого развевающийся во все стороны. Это не был Грейвс. Нашего заведующего биологической лаборатории я больше никогда не встречал. Похоже, что Старик съел его со всеми потрохами.

— Шеф! — запыхавшись, прохрипел вошедший. — Я не знал, что вы здесь. Я…

Дуло лучемета Старика твердо смотрело в живот этого придурка.

— Да, я здесь! — перебил его Старик. — Почему на вас халат, сэр? — И он выразительно покрутил лучеметом.

Человек посмотрел на оружие так, будто это была глупая шутка.

— Почему? Но ведь я работал. Всегда есть риск что-то расплескать. Должен заметить, что некоторые из наших реактивов весьма…

— Разденьтесь!

— Что?

Старик покачал лучеметом.

— Приготовься взять его! — сказал он и качнул головой в мою сторону.

Человек тут же сбросил халат. Плечи его были обнажены, предательской сыпи видно не было.

— Заберите этот чертов халат и сожгите его, — приказал ему Старик. — После этого возвращайтесь к работе.

Человек, покраснев, поспешил было прочь, но тут же остановился и спросил:

— Шеф, вы готовы к этой… процедуре?

— Скоро буду. Я дам вам знать об этом.

Человек вышел. Старик устало положил лучемет в наплечную кобуру.

— Расклеиваешь приказ, — стал ворчать он, — даешь его читать всему персоналу, лично доводишь до каждого, заставляешь всех расписываться под ним. Ну хоть вытатуируй его на их узких хилых грудях — все равно какой-нибудь умник будет считать, что это к нему не относится. Ученые!

Я снова вернулся к своему прежнему повелителю. Он и сейчас вызывал у меня отвращение, но при этом появился еще какой-то привкус опасности, который, черт побери, не был абсолютно неприятным.

— Шеф, — подал я голос. — Что вы собираетесь делать с этой дрянью?

— Намерен взять интервью.

— У кого? У него? Каким же образом, позвольте полюбопытствовать? Неужели вы собираетесь расспросить эту милую обезьянку?

— Нет. Ты отлично знаешь, что обезьяны не умеют говорить. Нам нужен доброволец. Человек-доброволец!

Стоило мне только зрительно представить себе это, как ужас с новой силой обрушился на меня.

— Нет, вы не можете этого сделать! Вы не посмеете сделать такое! Этого нельзя разрешить никому!

— Могу и сделаю, мой мальчик. То, что необходимо совершить, должно быть сделано.

— Вы не раздобудете добровольцев! Ни единого! Дураков нет!

— У меня уже есть один.

— Есть? Кто же это?

— Мне бы не хотелось воспользоваться им. Я все еще подыскиваю подходящего человека.

Я испытывал негодование и не скрывал этого.

— Вы не должны никого искать, будь то доброволец или нет. Если же у вас все же есть кто-то, кто хочет попробовать острых ощущений, то вам не надо искать еще одного. Не может быть двух человек, настолько обезумевших.

— Возможно, — согласился он. — Но я все еще не хочу того, который уже есть. Интервью должно состояться непременно, сынок. Мы сражаемся при полном отсутствии военной разведки. Мы не знаем своего врага, мы не в состоянии общаться с ним, мы не знаем, какими побуждениями он руководствуется. Мы должны это выяснить. От этого зависит наше существование. Единственным способом говорить с этими тварями является общение через посредника-человека. Поэтому это будет сделано. Но я все еще подыскиваю добровольца.

— Не смотрите на меня!

— А почему бы мне не смотреть на тебя?