Космические тайны курганов

Мы уже знаем, что Парджанья, быкообразное божество грозы, — родня Перунов многих индоевропейских народов. Широко были распространены и варианты этого имени: Пирва малоазийских хеттов, Пайон (древнейший из эпитетов Аполлона) греков, Фиоргин скандинавских германцев… Изначально это божество, по-видимому, воплощалось в Тельце, который порождался Дьяусом — «Небом» и господствовал затем на его фоне. Ясно, что главным назначением обоих божеств было оплодотворение «Земли» — Притхиви теплом и влагой, однако Дьяус больше был связан с солнцем, а Парджанья с дождем.

Так и сосуществовали эти божества, как Зевс — Дзеус с Аполлоном — Пайоном, как Див с Перуном. Сосуществовали они и в курганном обряде.

Особенно показательна каменная конструкция кургана № 1–12 у села Усатово под Одессой (рис. 9). Выкладка в центре и кромлех вокруг нее имеют вид двух разных рогатых голов, символизировавших, очевидно, корову и быка. В пасти «быка» из камней выложена полная фигура «теленка», местоположение и ориентация которого связаны с периодом зимнего солнцестояния. Во времена, когда создавался курган, Телец (Парджанья?) исчезал в тот период с ночного небосвода, но возникал на дневном, на рассвете. Дневное небо (Дьяус) как бы забирало его из потустороннего мира и дарило новогодней земле (Притхиви)…

Эти представления получили дальнейшее развитие в обрядах близлежащих курганов № 1–9 и № 1–3 (рис. 9, 13). В первом случае изваяли из камня две головы животных, аналогичные по форме конструкциям кургана № 1–12. Голова «коровы» была уложена на восточном, а «быка» на западном склоне кургана, фиксируя тем самым ось восхода и заката Солнца в периоды весеннего и осеннего равноденствий, высшей и низшей кульминаций Тельца. В кургане № 1–3 обнаружена стела с изображениями. Центральное женское божество с головой быка сопоставимо с индоевропейским образом Дьявапритхиви, или Дьявы, воплощающего в одном облике Небо — Землю. Изображение лабриса, или «громового топора» над рогами этого божества отвечает местонахождению и значению «теленка» (Парджаньи) в конструкции кургана № 1–12.

Образ Парджаньи прослеживается в причерноморских курганах бронзового века на всем протяжении их существования. В Высокой Могиле он представлен в VII слое символом Тельца — рогатым кругом. Но в сравнении с древнейшими он уже не столь специфичен и сливается с образами позднейших божеств. Подобное слияние отмечают и знатоки «Ригведы».

Ушас, дочь Дьяуса, — соответствует дохурритской Ужхаре, русскому «утро», греческой Эос и латинской Авроре. Исследователи полагают, что она символизировала, прежде всего, утреннюю зарю нового года. Начало же года приурочилось ариями к зимнему солнцестоянию или весеннему равноденствию.

Ушас характеризуется в «Ригведе» как «открывающая двери крепкого утеса», то есть первозданного холма Валы; ее лучи уподобляются жертвенным столбам. Это находит аналоги в строении и юго-восточной ориентации двух первых слоев Высокой Могилы, особенно в каменном закладе, столбе и вратах второго ее погребения (рис. 6). Сопоставимы, кроме того, цвета зари и охры, которой посыпали умерших. Поэтому, очевидно, один из мифических персонажей, в которых воплощались покойники, именовался Вивасватом («сияющим»).

И древнейшие, и последующие за ними подкурганные захоронения чаще всего направлены головой на северо-восток, к восходу солнца в дни летнего солнцестояния. Вероятно, однако, что важнее было направление не темени, а лица погребаемого — и тогда, при преобладающем положении скорченно на левом боку, покойники были обращены все-таки на юго-восток, то есть к рассвету зимнего солнцестояния, к Ушас.

В соответствии с основной идеей курганного обряда — воскрешением погребаемых, одним из назначений ведийской Ушас было пробуждение мертвых:

Ушас, обращенная ко всем существам,
Ты стоишь прямо, как знамя бессмертия.

В другом посвященном Ушас гимне риша-сказитель, уподобив себя покойнику, обращается к мертвым:

Вставайте, пришел к нам дух жизни!
Тьма удалилась, приближается свет.
Свободен путь для движения солнца,
Мы пришли туда, где продолжается жизнь.

Ушас содействовала не только пробуждению, но и возрождению покойников. «Заставь нас родиться среди людей, о Всежеланная!» — сказано в том же гимне. Такая роль богини рассвета согласуется с характерным для подкурганных захоронений скорченным, «внутриутробным» положением мертвых.

Ашвины, сыновья-близнецы Дьяуса, несколько предшествуют появлению на небе Ушас, то есть они божества не зари, а рассвета. Мифологически они близки греческим Диоскурам. Значение их имени охватывает широкий круг представлений, связанных с «конями» и «орлами», «небом» и «водами», «камнем» и «древом жизни» или «жертвенным столбом». Это уже не столько вселенский образ, сколько модель мироздания, очерчивающая структуру Вселенной.