Космос, Чехов, трибблы и другие стрессы Леонарда МакКоя (СИ)

«”Колумбия” перед вылетом на Вентус последний день стоит на базе у Марса, потому пишу тебе сейчас, пока сообщения будут нормально доходить. Просто хотел пожелать удачи перед твоей пятилетней миссией. Говорят, «Энтерпрайз» – один из лучших исследовательских кораблей флота, лаборатории и оснащение по высшему разряду, а география исследования ничем не ограничена. Рад за тебя, Лео».

И как всегда, никакого требования писать в ответ. МакКой чертыхнулся.

Нельзя быть таким святым, не с ним, не в той жизни. Особенно когда их больше года ничего не связывает.

Он удалил сообщение.

До вылета по-прежнему оставалось четыре часа.

====== Не-крутой и не-русский виски ======

Четыре часа до вылета.

Лейтенант Павел Чехов лежит на кровати в своей каюте и не спускает глаз с электронного табло часов. Медосмотр (слава богу, не у МакКоя) пройден, на мостик только через три часа, делать нечего. И не хочется ничего делать – ни читать, ни проходить видео- и аудиоматериалы, ни переписываться в киберсети, ни (одно из любимых занятий) мучить комнатный репликатор, заставляя его выдавать еду по самым необычным рецептам, либо предметы сложной формы и устройства. Даже скачанная на падд игрушка-стратегия не радовала. Скучная оказалась.

Может, и не стоило так давить на доктора

А какая разница

Результат не изменился бы

Теперь хотя бы определённость есть. После года на корабле и почти года на земле молчаливых наблюдений за красавцем-доктором, ещё и не заметившим ни одного робкого знака внимания, которые Паша пытался оказывать.

Чехов переворачивается лицом к стене, пытается заснуть. Через полчаса его попытки прерывает назойливый писк дверных систем оповещения.

– Впустить, – безжизненно произносит лейтенант.

Открывшаяся дверь приносит запахи экзотических растений. Лёгкие шаги, кровать проседает под тяжестью тела, а потом Чехова свойски треплют по кудрям.

– Что, никак? – голос Сулу. Довольный: уже успел завернуть в корабельную оранжерею перед отлётом.

– Ага.

– Прогуляемся?

– Не хочу.

– А на мостике постоять?

– Нет.

– Ну и дурак. – Кровать скрипит. Неугомонный Сулу ёрзает на месте. – Заживо себя хоронишь. А жизнь, – плечи ощущают крепкую хватку его ладоней. – Жизнь, Павел! Она тебя ждать не будет.

– Ну и пусть не ждёт.

– Ну ладно…

Судя по тяжкому вздоху, Хикару решился на что-то очень серьёзное.

– Чехов! – сказал весомо. – Можешь научить меня русским нецензурным… как это, chastushka. Ты хотел, ещё в прошлую миссию.

– Сулу, отвяжись, будь другом.

Паша переворачивается к нему лицом и, противореча предыдущей просьбе, садится рядом с ним. Руками опирается об упругий матрас, голова опущена.

– Не знаю, что делать, – тихо и тоскливо. – Я решил больше к нему не лезть. А как подумаю... – Чехов смотрит в глаза Сулу, – ты представь. Вот будь мне больше лет. Вот как думаешь – тогда бы...

– Неа, – этот мотает ушастой головой. – Смирись. Бука-доктор к себе только капитана подпустил. Чёрт его знает, как.

– То есть, шансов нет.

– Ну, извини, – хлопок по спине, от которого у непривычного к физическим нагрузкам Чехова подгибаются руки, – но я б на тебя не поставил. Совет хочешь?

– М?

– Дуй со мной в спортотсек, – Сулу широко улыбается. – Я с тебя семь потов сгоню. А если ты и после этого будешь о нём думать, то... ещё что-нибудь придумаю.

Беспорядок, который они навели в капитанской каюте, приемлемым считаться не мог, однако и времени на его ликвидацию уже не оставалось. Спок тщательно расчёсывался у зеркала. Не поддающимся здравому осмыслению образом Джим взлохмачивал его волосы так, что на приведение их в надлежащий вид уходило намного больше привычного времени.

Капитан подошёл сзади, в надетых, но ещё не застёгнутых брюках, обхватил сзади и поцеловал в шею. При этом заметно было, что он наблюдает за их отражениями в зеркале.

Пальцы крепче сжали расчёску.

– Джим, я попрошу тебя не мешать моей процедуре приведения себя в порядок. В противном случае мы появимся на мостике не в том виде…

– Зануда, – выдохнул капитан, выглядя при этом счастливым. У землян характеристики в высказываниях часто расходились с эмоциональными реакциями. К этому почти получилось привыкнуть.

Спок не стал заканчивать фразу и ещё пару раз провёл расчёской по чёлке. Всё равно неудовлетворительно. Как и то, что Джим до сих пор на нём виснет. А между тем на одевание у него осталось очень мало времени.

– Ты помнишь, о чём я тебе говорил четыре часа пятнадцать минут и приблизительно сорок восемь секунд назад?

– Ммм? – Джим продолжает целовать его шею, только над плечом (в зеркале) виднеются его голубые глаза с очень хитрым выражением. – А мы разговаривали? Только-только из постели вылезли же.

– Да, о сложной ситуации с лейтенантом Чеховым и доктором МакКоем.

Не проявлять никаких эмоций всё сложнее. И не откинуться спиной назад – тоже.

– Ммм…

Кирк урчит прямо в стык шеи и плеча, это странно и щекотно.

– Да, я понял тебя, – кожи коротко касается влажный язык, это чересчур ощутимо. – Юный лейтенант влюблён, а старый доктор холоден. Приворот?