Коснись меня дыханием леса (СИ)

— Я увезу Лоарна как можно дальше. Можешь оставаться в лесу или поехать с нами.

— Они убьют тебя!

— То, что ты говоришь, — это пытки. Пытки нашего сына. Так же…

— Как и твои в детстве.

Эдна помнила. Она видела его кошмары, чувствовала его боль, знала каждый шрам на теле. Узоры охотника и метки священного фиолетового огня. И в то же время впервые в жизни Эдна так отчаянно боялась, зная, что от её действий зависят две другие жизни.

Она не сомневалась, что друиды применят все свои угрозы. Ради леса.

И неважно, как далеко уедет Монгво с их сыном. Источник с прохладными водами всегда будет в лесу, нужный другим колдунам.

— Другого выхода нет. Мы не знаем причину болезни леса, ничего не помогает. Ни ритуалы, ни вся магия, которую я вкладываю. Я не прошу тебя понять. Но я не знаю другого способа.

— Лоарну будет больно? Как сильно?

— Это болезненный ритуал. Но не такой страшный, как у священников.

— И кто его проведет?

— Я сама.

Взгляд Монгво прожигал насквозь, а за его спиной ощущалась тяжёлая мощь колдовской силы, которая питалась из источника. Эдна ждала, что он сейчас повернётся и уйдёт, а у неё не хватит мудрости и смелости его остановить.

— Тогда мы сделаем это вместе. Я буду следить за источником и чувствовать Лоарна, а ты проведешь ритуал.

— Монгво…

Он подхватил её, когда она бросилась к нему, как маленькая девчонка, и долго гладил по волосам, позволяя сейчас быть слабой.

Потому что Верховная жрица не имеет на это права.

***

Лоарн слушал внимательно, не сводя взгляда с отца.

— Я могу излечить лес?

— Да.

— И для этого надо стать таким, как ты или мама? Стать колдуном?

— А ты этого хочешь?

— Да! Я знаю, что рождён после ночи костров, но все эти годы я не стал ни друидом, ни колдуном. Всего лишь охотником, — расстроенно закончил он.

— Это то, что даёт тебе силу, — серьёзно заметил Монгво. — У каждого она своя. Не всем быть колдунами.

— Но я хочу! Раз я смогу спасти лес!

— Будет больно.

— Я выдержу. Как и ты.

Монгво покачал головой, слишком хорошо зная, что боль порой слишком сильна, но об этом узнаешь только потом, когда кожа покрыта порезами и ожогами, когда пылает до онемения и жжётся снова и снова.

— Мы будем рядом.

Эдна притянула к себе сына и поцеловала в макушку, думая о том, как быстро вырос её мальчик.

***

Ритуал проводили рядом в пещере с источником — так проще было для всех. Монгво следил за ним, пока жрицы готовили всё для обряда, а друиды изваяниями застыли около стен, мерцающих голубоватым свечением. Пахло сырыми грибами и мхом.

Лоарн, с расширенными зрачками, бледный, опоенный зельями, лежал на тёплой шкуре, хотя вряд ли сейчас чувствовал хоть что-то, будь то холод или удушливая жара. Кто-то из жриц шепнул, что вряд ли мальчик осознавал, на что шёл, но голоса тут же уже улеглись под коротким взглядом Монгво. В его племени в одиннадцать лет уже охотились наравне со взрослыми, учась на практике ремеслу. Он сам получил первые узоры в десять. Его сын справится.

Эдна вошла в пещеру последней. В простом коричневом платье, с туго заплетенными волосами, она казалась воплощением леса. Зелёные полосы на лбу и лице, вымазанные соком диких ягод губы, тонкие руки обнажены.

За столько лет магия леса всё равно оставалась некоторой тайной для Монгво. Он мог пользоваться источником, но не самим лесом, так что теперь мог лишь также наблюдать за движениями Верховной жрицы. За тем, как ритуальный нож вспарывал кожу их сына, как разливалось подобно густой смоле тугое заклинание обряда под звук напевов и ритмов жриц.

Лоарн тихо постанывал, а зеленоватое свечение становилось сильнее под кожей, напоминая об обратной стороне леса, подземной, сыроватой, с корневищами грибов из тонких нитей и всполохами пламени по тёмной коре чёрных деревьев.

Громче и резче становилась песня жриц, громче — стоны Лоарна, который заметался на шкурах, но Эдна не обращала внимания, не сбиваясь с ритуала. Источник бурил и пенился, подпитывая рожденного в лесу, и Монгво ощущал тревожное беспокойство, но не вмешивался.

Любой сдвиг магии сейчас мог быть опасен.

Эдна втирала в порезы соки жёстких листьев и вплетала лес.

Жрицы держали круг, чтобы не дать этой мощи выплеснуться наружу.

А в глазах друидов мелькало едва заметное любопытство, чем всё кончится. И будет ли вред лесу.

На теле Лоарна прорастали крохотные древесные побеги, тут же тая в дурмане дыма от заклинаний. Источник шипел и плевался, но держал маленького охотника, впуская того в глубину лесной чащи. Так, что он оттуда мог и не вернуться.

Эдна начертила собственной кровью из уколотого пальца последний рисунок на груди Лоарна и, молча поднявшись, отступила. Нужно было время, чтобы заклинание укрепилось, а с ним — и душа леса. Обряд — это половина дела.

Куда важнее, примут ли Лоарн с лесом друг друга.

Монгво последовал за друидами на свежий воздух, дожидаясь, пока те вознесу хвалы древним силам. А потом окликнул Анука.

— А, колдун. Что ещё ты хочешь? Как ещё ограбить наш лес?

— Я только дам короткий совет, друид. Почаще оборачивайся. На всякий случай.

— Это угроза?

— Пожелание для долгой жизни, и не более.