Косой крест

В помещении на них пахнуло знакомым, непередаваемым словами запахом. И хотя торговое предприятие представляло собой продуктовый магазин, в нем витал дух деревенской лавки, окрещенной когда-то емким словечком «сельпо». Единственное, что его отличало от собратьев в средней полосе – это изобилие спиртных напитков. Такого разнообразия Женя еще никогда не видел. Одна стена в штучном отделе, разлинованная горизонтальными полками, сплошь была уставлена бутылками вин разных стран, всевозможных настоек, водок и коньяков, включая болгарские. Была даже рисовая водка и водка с корнем женьшеня. Попадались и незнакомые названия.

– Роман, а что такое аперитив? – решил спросить Женя – он сегодня, словно ребенок, представлял собой один большой вопрос.

– А хрен его знает, – честно признался тот, – На фига он тебе? Посмотри, сколько в нем оборотов? Шиш да не шиша, – его увеличенные стеклами очков глаза лучились улыбкой.

– Да так, – пожал плечами Женя, – Интересно просто.

– Смотри, – предупредил Роман, – нижнетагильскую не бери. Отрава – еще та. Если бутылку засосешь, на завтра можешь и кони двинуть. Говорят – ее из нефти шарашат… Лучше уж серовскую.

– Да я вообще не собирался ничего брать. Так – за компанию пошел. На разведку, можно сказать.

Дефектоскопист не то что бы удивленно, но как-то оценивающе смерил его взглядом.

– Так, может, разведка боем?

– Нет, Рома. Не сегодня – это уж точно.

– Да ладно. Понимаю. Первый раз. Начальству нужно приглянуться.

– Ты очень правильно все понимаешь. Пойду, пока ты в очереди будешь стоять, похожу по магазину.

Пройдясь вдоль прилавков, он позаглядывал через головы за стекла витрин. Но, не заметив ничего интересного, кроме оливкового масла в невиданных им до этого металлических банках разной емкости и формы, и махнув дефектоскописту рукой – мол, подожду на свежем воздухе, вышел из помещения.

По некондиционным аэродромным плитам проезжей части улицы пробарабанили на стыках колеса. Проехала красная «копейка». И почти сразу за ней протарахтел «Днепр» с коляской, на котором восседал человек в танковом шлеме, военной плащ-палатке и болотных низко завернутых сапогах. «Занесло же меня, – проскочила мысль, – Куда ни глянь – сплошная экзотика». Где-то в отдалении – в той стороне, где по пониманию Жени должен находиться аэродром, появился стрекот вертолета. А через несколько секунд появился огромный Ми-6, быстро пролетев над поселком. Его затихающий в атмосфере рокот сменил тяжелый перестук длинного товарняка – по звуку, похоже, груженного. Откуда-то слева, с ветерком принесло легкий запах свежераспиленной сосны. И воздух стал наполняться ее густым приятным ароматом. Но не успел Женя насладиться этой прелестью, к ней начала примешиваться горечь дыма, постепенно заполняя собой пространство. Все казалось и знакомым, и в то же время таким незнакомым. Женя вдруг осознал себя чужим и одиноким на этом богом забытом пятачке огромной страны. Представил свой город, где-то далеко – за тридевять земель светившийся внизу ночными огнями, словно видел его с самолета. Представил свою комнату: с письменным столом и лампой на нем, где царил покой и уют. Ностальгия, вопреки всем мыслимым правилам, отодвинула вчерашний день в далекое прошлое. Словно он уехал из дому так давно, что уже успел не просто соскучиться. Как реакция на появившееся чувство одиночества, в памяти всплыл образ Маши. И грусть от того, что еще долгое время не сможет ее увидеть, заполнив сердце, пролилась тревогой в солнечное сплетение.

– Маша, – почти беззвучно прошептал он, – Как ты там?

– Что ты сказал?

– Я? – Женя от неожиданности вздрогнул – не заметил, как подошел Роман

– Да так, – усмехнулся, – С собой любимым беседую.

– А-а… Понятно… – засмеялся дефектоскопист, и почесав пятерней свою жиденькую бороденку, добавил, – Это уже клиника, чувак.

– Хуже, – засмеялся и Женя, – Ну? Куда теперь?

– Куда-куда? К тете Клаве, – в том же тоне ответил Роман.

14.

Поезд и вправду оказался поездком. Все его пять вагонов, выстроившихся  за тепловозом, казалось, пережили в этой жизни все, что можно – разве что за исключением военных действий.

– Куда прете? – громко, но как-то лениво – видимо, по привычке – закричала проводница в видавшей виды форменной одежде. Придержав ногой поднимающуюся часть пола тамбура, она спустилась вниз и чуть успела уклониться от налегавших друг на друга пассажиров.

Женя в начало очереди не попал – только в середину. И пока передние штурмовали – взбирались в тамбур, и середина не двигалась, он снова обратил внимание на проводницу. Она оказалась недалеко от него – стояла, скрестив опущенные вниз руки: темные и неухоженные, с ногтями, обрамленными черными полосками. Такое же неухоженное с припухлостью лицо, со следами то ли недосыпа, то ли вчерашнего возлияния, непонятно почему вызвало к жизни грустную мысль, что она лет на двадцать моложе, чем выглядит.