Кость Войны

Впрочем, что тут можно было придумать? Плита потолка накрывала почти всё пространство комнаты, оставляя лишь узкую щель для каменного змея. Остановить плиту невозможно и выбраться из комнаты нельзя.

Берт пригнулся ещё ниже. Он выронил факел, судорожно всплеснул руками и вдруг ушиб пальцы о близкую стену.

Стену? Откуда здесь стена? Он ведь находился на середине комнаты, когда дёрнул этот чёртов рычаг, и потолок начал опускаться. Как случилось оказаться около стены?

Он схватил факел и, стоя уже на четвереньках, спиной ощущая чудовищный гнёт потолка, выбросил руку к центру комнаты.

Пола он не увидел. В шаге от него каменная твердь обрывалась трещиной, откуда, будто дым, плыли ледяные тучи Тьмы.

Берт закричал. Плита распластала его по полу. Ещё секунду, и он потеряет возможность двигаться. Ещё две-три секунды — и он потеряет жизнь.

Жажда выжить оказалась сильнее страха Тьмы. Обламывая ногти, Ловец втащил своё тело на край трещины и, перегнувшись, упал в чёрную пустоту.

Мгновение, которое он провёл, не чувствуя под собой опоры, показалось вечностью. Ударившись о твердь, Берт открыл глаза. Факел лежал рядом. Пламя, задавленное Тьмой, испускало тонкие огненные струйки — пламя умирало. В зыбком свете он увидел, как плита потолка заскрежетала в последний раз, опустившись на уровень пола. И остановилась. Душная темнота глубокой ямы охватила Берта — стало трудно дышать, он задыхался, непроизвольно царапая пальцами грудь, чтобы впустить в себя воздух. В глазах вспыхнули кровавые круги, но сейчас же с тихим шипением яма начала наполняться воздухом. Потухшее было пламя факела вспыхнуло с новой силой. Берт несколько раз глубоко вдохнул, насыщая засаднившие лёгкие.

И поднялся с факелом в руках. И, всё ещё не веря, что до сих пор жив, огляделся.

Эта комната была ещё меньше той, верхней. Да и не комната это вовсе — глухой каменный мешок. Серые лохмотья паутины закрывали стены, под ногами хлюпала грязь. А наверху, на расстоянии вытянутой руки, покоилась горизонталь плиты, отрезавшая Ловцу путь назад.

И тут к Берту вернулась способность разумно мыслить. Движение пола под ногами не было иллюзией — понял он. Как и потолок, пол был подвижен. Скорее всего, он и управлялся тем же механизмом, запускаемым правым рычагом. Потолок опускается, пол раздвигается, загоняя человека, нашедшего тайное хранилище, в подземную темницу.

А если бы он нажал левый рычаг? Что произошло бы тогда?

Берт шагнул к одной из стен — под подошвой его сапога слабо хрустнули пропитанные влагой кости, почти сгнившие, напоминавшие теперь размокшие тростниковые стебли. Он опустил факел пониже: вонючая грязь на дне ямы, словно дохлыми червями, кишела осколками человеческих костей. Слепыми глазницами смотрел на Ловца белый череп, ещё один оскалился потрескавшимися беззубыми челюстями у дальней стены. С трудом выдирая сапоги из липкой грязи, морщась от отвратительного, чавкающего хруста бесчисленных костей, Берт прошёлся вдоль стен. Обрывая огромные лоскуты шелестящей паутины, он осматривал стены сверху, тщетно выискивая хотя бы малейшую щель или какой-нибудь выступ: словом, что-нибудь указывающее на возможность выхода.

Ловец целиком ушёл в это занятие. Прекрасно понимая, что из такого рода ловушек лазеек никогда не оставляют, он не позволял себе отчаиваться. Несмотря на то, что яма проветривалась какой-то хитроумной системой вентиляции, скоро ему снова стало трудно дышать. Тьма в этой подземной комнате совсем не такая, как снаружи, пропитанная вовсе не яростью, а дурманным смертным покоем, душила его. Тьма была плотна, словно застывший чёрный ветер, факельный огонь до времени развеивал её, она липла к стенам тысячами бесформенных теней, вязнущих одна в другой. Тьма копошилась по углам. В ней не ощущалось злобной угрозы, в ней было ледяное спокойствие — она ждала, пока угаснет огонь. Стараясь двигаться без суетливой поспешности, от которой рукой подать до срыва в безумие, Берт достал из-за пазухи последний лоскут, пропитанный горючим составом Самуэля, накинул его на клинок меча. Факел вспыхнул ярче. Не думать, не думать, что будет, когда он догорит. Пот струился по лицу Берта, усилием воли подавляемый ужас шевелил волосы на висках, но Ловец продолжал исследования. Пока у него есть время, нужно использовать каждое мгновение…

Стены были лишены малейших щелей. В одной стене обнаружилась большая пустая ниша — только и всего. Каким-то образом сюда поступает же воздух! И кстати, зачем?

Довольно скоро он понял, в чём дело. И это открытие нисколько не добавило оптимизма. Кости в грязи… Большинство сохранилось в виде цельных скелетов, но Берту попадались и останки, разбитые в мельчайшие кусочки, — будто людей, ещё живых, дробили великанские молоты.

«Правый рычаг раздвигает напольные плиты и опускает потолок, — напряжённо размышлял Ловец, — а левый?.. Левый, должно быть, опуская потолочную плиту, никак не воздействует на плиты пола. И в том, и в другом случае человек, вошедший в хранилище… Дьявольщина!»