Кости

– Вы не покинете границы АНК официально нигде без сканирования штрих-кода. Штрих-код подделать невозможно. Вырезать тоже – там глубокое шифрование. Имплантировать себе чужую плечевую кость тоже не вариант.

– Почему?

– Поверх своей кости любой сканер вычислит задвоение, а вместо – ты потеряешь подвижность руки, что тоже не останется незамеченным. У первичных ещё есть шанс, но я такие операции никогда не делала и не назвала бы их безопасными. Так что о гражданской карточке АНК забудьте, но паспорта Дориана, я думаю, смогу вам сделать. Не спеши радоваться, ты не знаешь нюансов. С тобой в этом случае меньше всего проблем, а с первичными…

– Первичные не могут быть гражданами Дориана…

– Само собой. Но их гражданам разрешили имплантацию первичных тканей, вплоть до полной, но с одной оговоркой: кастрация.

– Серьезно?!

– Да. Хоть они и так не могут размножаться, но дорианские власти боятся, что это станет возможным. При выезде с территории АНК дориане в первичном теле должны предъявить справки на тело и о кастрации. Так вот, зажиточные мечтатели из Дориана приезжают ко мне, делают операцию, естественно с полноценными половыми органами, потом покупают в липовых клиниках справку о кастрации. Пограничники давно про эти липовые справки знают, поэтому проверяют в буквальном смысле всех по факту. Поэтому нелегальные пути пересечения границы пользуются спросом. Так я вас и переправлю. Дорианские паспорта вам понадобятся только при въезде в Периней. Граница там условная, проверять вас уже никто не будет. А вот если попадётесь органам правопорядка в Дориане, и вас проверят – загремите на пару лет в тюрьму. Ну и кастрацию ребятам обеспечат. Причём у местных мясников, которые с живыми людьми никогда дела не имели.

– Нда… весёленькое может получиться путешествие.

– Ну, извини, лучшего ничего предложить не могу.

10. Дар

Они шли по узкому подземному проходу уже больше двух часов. По бокам и сверху он был оббит деревом и основательно укреплён балками. Но ощущение близкой земли всё равно давило на психику даже первичному, как тяжело было идти Сэму, трудно себе и представить.

Их было только трое. Тяжело было объяснить Дику, что минимальной группой передвигаться безопаснее, а вот Эхо с удовольствием остался с племянницей. Нолл тоже хорошо воспринял возможность вернуться к практике в медицинском центре. Конечно, легальными гражданами АНК их никто уже не сделает, но Вега обещала обеспечить им мало-мальски приличное существование под прикрытием клиники. Диксон поселился в особняке. Вскоре к нему присоединились Бейлс, Лодс и Милкс. Стимперка же на прежнем месте не нашли, он как в воду канул, хотя чавэшники прочесали окрестность вдоль и поперёк в первый же день. Миру, Алекстара и Ропторна, как только были готовы документы, на личном вертолёте доставили к Оссо, пограничному городу, наполовину разрушенному ядерным взрывом. Там провели через гараж и спустили в этот тоннель, выход из которого показался очень не скоро.

Но вот звёздный ночной свет стал просачиваться впереди метрах в пятидесяти. Мира облегчённо вздохнула. Через несколько секунд Сэм нащупал лестницу и, поднявшись, откинул настил, прикрывавший лаз. Он исчез из туннеля первым. За ним последовал Уайт. Девушка поднималась последней.

Ропторн вытянул Мириам за руку из лаза как пушинку – сразу стало ясно, что силы вернулись к нему в полной мере. Ночь в этом месте была холодней, чем в любое время года на Новой Надежде. Кожа урождённой островитянки покрылась непривычными мурашками. Стояла мрачная тишина, в которой шептал несильный ветер. Они были окружены распятиями. Позади, впереди, слева и справа – только бесконечные крестообразные сооружения, на каждом из которых висел, полностью или частично, скелет человека, обмазанный дёгтем или чем-то похожим. На каждом кресте была одинаковая надпись на дорианском.

– «Они хотели жить», – прочитал Уайт одну, хорошо подсвеченную лунным светом.

– Старая дорианская граница, – сказала Мириам. – Естественно, где бы ещё находиться нелегальному ходу.

– Не стоит тут задерживаться. Нам туда, – скомандовал Ропторн и двинулся в указанном направлении. Мириам и Лекс последовали за ним.

Они шли уже десять минут, но конца живому кладбищу не было видно. С каждой минутой Мире всё тяжелее было не поддаваться страху – кресты давили на психику, а от мыслей, что в них ещё течёт какая-то запертая жизнь становилось всё труднее отделаться.

– А вы знаете, что нынешний президент Дориана в своей предвыборной кампании обещал снести это реликвийное кладбище, как не отвечающее современным понятиям о гуманности? – начала она разговор, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Вот только воз и ныне там, – отметил очевидное Ропторн.

– Да. По неизвестным официально причинам, он отказался от выполнения обещания. Я как-то пыталась докопаться, почему из столетия в столетие, этот ужас поддерживается, но так и не нашла логичной причины.