Кости холмов. Империя серебра

Двери отворились, и в залу вошел приземистый человек, во многом представлявший собой противоположность королю. Кожа Котяна была темна, почти как у иерусалимских мавров. Лицо осунувшееся, а тело жилистое, как у аскета, который ест ровно столько, чтобы поддерживать в себе жизнь, что редко встречалось при дворе. Недобро сверкнув глазами, перед монархом он склонил голову лишь чуть ниже, чем это сделали Ландау с Конрадом.

Король Бела поднялся с трона и впервые за все время произнес:

– Господа почтенные рыцари и свободные дворяне! Должен вам сообщить, что татары перевалили через горы.

Свою речь он, демонстрируя ученость, повторил на русском и на латыни.

Конрад с Йозефом при этих словах перекрестились, а тевтонец еще и поцеловал свой массивный перстень, который носил на левой руке. Йозеф знал, что в нем хранится частица Святого креста с Голгофы (вот бы ему такой могущественный талисман, чтобы сохранять спокойствие).

Котян в ответ лишь дернул головой и яростно плюнул себе под ноги. От такого поступка король с придворными застыли. У Белы на лице проступил гневливый румянец. Но прежде, чем он успел что-либо сказать (например, велеть наглецу слизать с пола свой плевок), Котян заговорил:

– Государь, это не татары, а монгольские воины. Передвигаются они быстро и уничтожают на своем пути все живое. Если у тебя есть друзья, то немедля призови их на помощь. Скажу без преувеличения: они понадобятся тебе все.

Король холодным взглядом обвел залу:

– Здесь, в моих землях, я дал твоим людям пристанище, Котян. Двести тысяч твоих соплеменников расположились в моей стране. Ты прошел через горы, чтобы укрыться от этих… монголов, как ты их называешь. Тогда, Котян, вы были одеты не как сейчас. Вы были в лохмотьях и умирали от голода, разве нет? И тем не менее я тебя приютил. Дал пастбища и пищу из моих рук.

– В обмен на тело и кровь, государь, – уточнил Котян. – Я крестился в твою… в нашу веру.

– Это тебе дар от Бога, Котян. Мирскую же цену еще только предстоит заплатить.

Половецкий хан выжидательно заложил руки за спину. Йозеф заинтересованно смотрел. Он слышал о массовом исходе из русских земель – люди уходили, предпочитая смерть от холода в горах, чем от рук врага. По слухам, эта монгольская Золотая Орда представляла собой самостоятельное кочевое войско, беспрерывно движущееся со всем своим скарбом и табунами. Половина Венгрии тряслась от страха перед этой напастью; более того, прошел слух о черном дыме, который здесь якобы видели в предгорьях. Свидетельством искренности Котяна можно было считать побелевшие костяшки его смуглых кулаков. Между тем король Бела продолжал:

– Если мы с тобой друзья, то мне понадобится каждый воин под твоей командой. Я снабжу их всем необходимым оружием, дам наваристую похлебку, чтобы поддержать силы, дрова для костров, чтобы согреться, корм для лошадей, соль для их пищи. Я принял твою клятву верности, Котян. Как твой сюзерен, приказываю тебе выставить войско и встать рядом со мной лицом к врагу. За своих людей не страшись. Это моя земля. Врага я не пущу.

Он сделал паузу, которую Котян некоторое время не нарушал. Наконец плечи его обреченно поникли, словно от усталости.

– А твои союзники пришлют свои армии? Папа? Император Священной Римской империи?

Теперь уже Бела молчал в напряжении. Папа Григорий и император Фридрих погрязли в своих междоусобицах. Он и сам вымаливал у них помощь людьми и оружием уже больше года – с той самой поры, как из русских земель стали прибывать беженцы. Правда, император Фридрих прислал тевтонских рыцарей: одну тысячу сто девяносто человек, ровно по году основания их ордена, и число это никогда не превышалось. Все как один – замечательные воины, но против дикарской Золотой Орды это все равно что делянка пшеницы перед тучей саранчи: сметут и не заметят. Тем не менее перед людьми, поддержкой которых хочешь заручиться, надо проявлять непоколебимую уверенность.

– Войском мне обещали помочь король Болеслав из Кракова, а также герцог Генрих Силезский и король Богемии Венцеслав. Так что к весне свежее подкрепление у нас обязательно будет. Ну а пока я вполне могу положиться на своих мадьяр: шестьдесят тысяч отборного войска, где каждый так и жаждет расправиться с полчищами этих дикарей. И у нас же есть рыцари – вот кто встанет несокрушимой стеной! А с твоими конниками я смогу выставить на поле войско числом в сто тысяч! – От таких невероятных цифр на губах Белы заиграла улыбка. – Мы выдержим любой натиск, а затем обратим этих варваров в бегство и ответным ударом в начале весны выдворим обратно в дикие степи. И у нас воцарится вечный мир.

Котян тягостно вздохнул:

– Ладно. Могу привести на эту пляску сорок тысяч, мой король. Стоять так стоять. – Он пожал плечами. – Бежать все равно некуда: зимой они везде нас настигнут.

Конрад Тюрингский кашлянул. Король через залу милостиво кивнул ему. Великий магистр Тевтонского ордена степенно почесал бороду, попутно раздавив там не то блоху, не то вошь.