Костя в средней школе

— Константин, — слышу я и холодею, — вы так здорово задали тон предыдущему уроку — попробуем повторить? Начнём опять с простого.

— Для третьего класса? — уточняю я.

— Нет, для восьмого, — улыбается Генрих. — Найдём значение выражения. Записывайте: ноль целых две десятых в минус второй степени.

Я записал дробь и стою-думаю, как записывать степень. Приписал сверху «-2», что, судя по отсутствию смеха, оказалось правильно. Это, конечно, достижение, но дальше-то что? Одноклассники шепчут наперебой: «В правильную дробь! Переверни!» А я стою и уже с трудом сдерживаю смешок, так как совершенно не представляю, что и куда требуется перевернуть.

Бросил взгляд на Генриха — он явно начинает закипать, и меня это радует. Сейчас я его доведу до белого каления.

— Константин, вижу, вы решили отбить у меня желание вызывать вас к доске? — говорит он уже без смеха.

— Нет, — отвечаю я очень спокойно, — просто я прослушал новую тему.

— Каким образом? — явно не верит мне Генрих.

— Замечтался.

— О ком?

— О каникулах.

— Роль плохого мальчика вам не идёт, — говорит мне Генрих, сдерживаясь из последних сил.

Я довольно ухмыляюсь.

— Садитесь, два.

— Мне его даже жалко стало, — поделился Никита.

— Ну-ну.

Полкласса подняли хватательные конечности, желая решить мой пример. Но Генрих остался хмурым до конца урока. Я торжествовал. Наконец-то я ему испортил настроение, а не наоборот.

На перемене ко мне подошла Маруся.

— Зачем ты так с Генрихом?

— Как — так? Я правда прослушал новую тему. Не веришь?

— А зачем прослушал?

— Я не нарочно.

Маруся продолжала смотреть на меня с укором.

— Так ты поняла, чего он ко мне привязался? — вернулся я к нашему прошлому разговору.

Маруся вздохнула.

— У него сейчас сложные отношения с сыном нашего возраста.

— И что?

— Может, хотел с тобой их наладить, но и тут ничего не вышло.

— Оригинальная версия. Но я остаюсь при своей. А вы с ним уже и семейные отношения обсудили? Сынок-то, кстати, случаем не в матшколе?

— Вряд ли. Он вроде плохо учится.

— Ещё бы! С таким папашей.

Маруся с досадой махнула на меня рукой и ушла. Меня тут же окружили Клещики.

— Ты сегодня неплохо его уделал, но лучше, чтоб без двоек, — сказал Венька. — И мы придумали, как.

Судя по горящим глазам, придумка получилась стоящая.

— Мы слышали, какая у него мелодия звонка на телефоне, — поведал шёпотом Сенька. — Мы поставим на мой старый телефон такой же и приклеим его скотчем под учительский стол. И позвоним одновременно на мой, с включённым звонком, и на его.

— Гениально, — похвалил я.

— Мы уже поспорили с Венькой — выйдет вон или нет. Твоя ставка?

Я призадумался. Представил ситуацию и пожалел Негорация.

— А если он соберёт телефоны и перезвонит по твоему номеру?

— Звонить будем со старого Сенькиного, симку купим. Не станет же он всех обыскивать.

— А если найдёт телефон под столом? — не отставал я.

— То придётся признать, что он гений. А мы ему припомним про снисходительную улыбку.

Клещики были так воодушевлены собственной изобретательностью, что мне стало жаль их обламывать, хоть я и не разделял их энтузиазма.

На следующий день алгебра была первым уроком. Клещики пришли рано и, судя по довольным физиономиям, телефон они успешно закрепили.

Я попытался прогнать неприятное предчувствие. Мне-то чего бояться — я тут практически ни при чём. Но всё равно хотелось, чтобы прикол каким-то чудом отменился.

Генрих на меня даже не смотрел. Можно было и не делать домашку. Он вызвал к доске Вергилию.

И тут в полной тишине зазвонил телефон. Генрих Иванович обвёл глазами класс, но, когда никто не дёрнулся, перевёл взгляд на свой. Побледнел, рванулся к нему. Клещики сработали чётко — закончили оба звонка, аккурат когда он потянулся к гаджету. Генрих проверил режим, задумался.

Тишина повисла невыносимая.

— Нда, задали вы мне задачку, — сказал Негораций несколько угрожающе и почесал лысый затылок. — Жаль только, что урок срывается.

— Кто-то включил звук? — поинтересовалась Вергилия.

— Нет, звук выключен, и телефон никто не трогал. Очень интересно. Мария, откуда по-вашему, шёл звук?

— От стола, — уверенно ответила Маруся.

Негораций, которого теперь можно было бы называть «Нехолмс», приподнял лежащие на столе папки.

— Константин, если вас не сильно обидят мои подозрения, покажите мне последние набранные номера на вашем телефоне.

Я засомневался на секунду: там могут быть только мама, Никита и Маруся. Что ж, пусть ему станет стыдно. И я предъявил телефон.

— Спасибо, — сказал он, смутившись, — я очень рад. Посмотрите мои, если хотите.

— Не хочу, — гордо заявил я. — Можете проверить мой рюкзак на предмет другого телефона — ведь не стал бы я звонить со своего номера.

— Действительно, — повторил Генрих. — Интересный урок намечался. Но ваша задачка тоже неплоха, и подумать над ней мне придётся за дверью. Тема не объяснена, так что вы свободны от домашней работы.

И он вышел. Венька выиграл спор. Вергилия вернулась на место.

— Во дела, — сказал Никитка довольно громко. — Ну, забыл звук отключить, с кем не бывает. А признаться не может. Целый спектакль устроил и всё равно ушёл. Сидящие рядом с ним согласились.

— Странный какой-то…