Костры на алтарях

Старший из братьев Бобры по-немецки говорил, а потому ответил, без двухсекундной задержки.

— За долгом пришел? — И криво усмехнулся.

— Ты мне ничего не должен, — спокойно ответил Дорадо.

— Тогда зачем?

— Помощь нужна.

— Значит, за долгом, — подвел итог бандит.

— Я всегда говорил, что ты ограниченный ублюдок. Вбил себе в башку черт знает что и радуешься.

Золотозубый, не проявлявший до сих пор к разговору никакого интереса, удивленно вытаращился на Тимоху: старший Бобры славился крутым нравом, и никто не рисковал разговаривать с ним подобным образом. Но здоровяк не обратил внимания на нахальство гостя.

— Я называю вещи своими именами.

— Ни хрена не своими! — скривился Вим. — Тоже мне бухгалтер выискался! Баланс подводит, кто кому что должен!

— Вот теперь узнаю! — радостно заревел Тимоха. — А то явился, как козел, урод уродом! Морда кирпичом, ботинки чистенькие, словно долбаный менеджер, мать! А?

— Пошел ты!

Старший Бобры сгреб Дорадо в объятия.

— Здорово, дружище!

— Здорово! — Вим похлопал Тимоху по спине.

— Десять лет, черт тебя дери!

Как говорится, если вам долго не звонят друзья, значит, у них все хорошо.

— Больше, — пробормотал Дорадо.

— И пароль не забыл — молодец! Я как его услышал, сразу понял, что кто-то из старых притащился. Из наших… Где шлялся?

— Можно сказать, на дне лежал. Надоело все до…

— Ребята говорили, ты в Америку подался.

— В Баварии жил.

— По чужой ксиве?

— Ага.

— Значит, удался твой финт с албанцами?

— Удался.

— Рад за тебя.

— Теперь поздно радоваться, — вздохнул Дорадо.

— Влип?

— Да.

— По старым делам?

— Нет, по новым… — Вим улыбнулся: — Развлекался иногда, по старой памяти.

— Да уж, жить легко очень трудно, — заржал Бобры.

— Не то слово, — поддержал старого друга Дорадо, покосившись на золотозубого.

Тимоха понял намек и жестом подозвал к себе щеголя:

— Митроха, братан мой. А это… — Взгляд на Дорадо: — Тебя как нынче зовут?

— Вим Дорадо.

— А это Вим, сослуживец по легиону. Ты не смотри, Митроха, что он хлипковат с виду — парень меня два километра на себе тащил! И вытащил!

— Дело прошлое, — заметил Дорадо.

Старший Бобры покачал головой:

— Шкура у меня одна, Вим, а спас ее ты. Так что это дело не прошлое, а настоящее. Рассказывай, с какой бедой явился — помогу.

— Подожди обещать, — предостерег старого друга Дорадо. — Когда узнаешь, кто у меня на хвосте…

— Я тебе должен.

— Опять ты за свое!

— Проехали, Вим, проехали. Говори, кто за тобой идет?

— Негры. Арабы, — скромно перечислил Дорадо. — Возможно, китайцы. А может, и еще кто-нибудь.

— Ты не терял время даром, — уважительно произнес Тимоха.

— Я же говорил, что дело сложное.

— Дело как дело, что мы негров не гасили, что ли? — подал голос Митроха. — От нас до Занзибара далеко, но если надо, мы кого угодно достанем.

— И хунганов достанете?

Бобры переглянулись.

— Так ты с неграми поругался или с вудуистами?

— А есть разница?

— Вудуисты в наши разборки особо не лезут, не светятся. У них свои игры.

— С вудуистами.

Бандиты снова посмотрели друг на друга. Митроха казался недовольным, было видно, что ему не хочется воевать с хунганами, Тимоха же являл собой странное зрелище: задумчивый кабан.

— Я же говорил, что дело серьезное, — негромко закончил Дорадо. — Если соскочишь — не обижусь.

Митроха улыбнулся и кивнул: «Мол, хорошо, что не обидишься, потому что мы…»

— За дохлых колдунов в нашем приходе дополнительные бонусы положены, — решительно произнес старший Бобры. Митроха поскучнел. — Мы на своей земле, Вим. Рассказывай, за что эти уроды на тебя наехали?

* * *

анклав: Москва

территория: Аравия

доходный дом Аль-Харти

приятно осознавать, что твои расчеты сбываются

— Вы не генерал Аль-Кади!

«А тебе не все ли равно?»

Но ответил майор вежливо, ни к чему злить и без того взвинченного dd:

— Меня зовут Хамад. С этого момента все оперативные решения по нашему делу буду принимать я.

— Хорошо, как скажете, — не стал спорить Дорадо. — Я звоню по поводу предложения, которое вы высказали утром…

«Все-таки я тебя достал! — возликовал араб. — Достал!»

Несмотря на продемонстрированную генералу уверенность, Аль-Гамби нервничал всю дорогу до Москвы. А вдруг Дорадо окажется заурядным наемником, заботящимся только о своей шкуре? Что, если любовь для него ничего не значит? Или он попросту плюнет на девушку?

Антрепренеры, с которыми успел переговорить Хамад, в один голос твердили, что Вим от Камиллы без ума, что взгляды, которые он бросал на девушку, способны были прожечь камень. Никто из них не сомневался, что Дорадо и Камилла любовники. Но… Но Вим был перевертышем, двуличным ублюдком, и гнались полицейские не за талантливым музыкантом, а за хитрым dd. Вспомнит ли он о девушке?

Вспомнил.

— Аукцион состоится завтра.

— Я знаю, господин Петерсон. — И замолчал, напряженно ожидая реакцию Вима.

Трехсекундная пауза показалась арабу вечностью.

— Очень хорошо, что вы знаете, — тихо произнес Дорадо.

— Ваш отец не был первой скрипкой Венской оперы, Хьюго, он был дирижером.

— Что это меняет?

— Зачем вы обманули девушку?