Кот и крысы

Марфа еще кое-чего наговорила про Хворостининых, указала приметы недоросля - совпали, и замолкла. Никодимка догадался - сделал из бумаги фунтик, ссыпал туда оставшиеся конфекты. То есть, дал понять бывшей подруге: попила с барином кофею, пора и честь знать. Но Архаров еще кое-что вспомнил.

– Ты, Марфа, всю Москву знаешь. Со свахами, поди, дружишься.

– Я и сама сосватать не хворая! А что, надумал-таки жениться, сударь? Так та вдова-то…

– Надумал, да не я. Как там у вас, у свах, Москва на участки не поделена?

Это была шутка, однако Марфа задумалась.

– А оно бы и неплохо - поделить… Так где ты себе красавицу высмотрел?

– На Воздвиженке. Кто из свах вокруг дома Шестуновой петли вьет?

– А я-то понадеялась! - с притворной печалью воскликнула Марфа. - А у тебя и тут - сыск. Сглупила княжна - нужно было отдавать, пока честью девку брали. Уперлась - и ни в какую! А теперь - ищи-свищи!

Осведомленность Марфы Архарова не удивила - на то она и Марфа. Он и не подумал подозревать Федьку.

– К этой беглой воспитаннице сватались четверо. Один в Санкт-Петербурге, ему я сам напишу. А есть еще такие… - Архаров взял листы, исписанные Устином, и с грехом пополам отыскал нужное место. - Бухвостов, Голятовский, Репьев. Поузнавай, кто таковы, только по-хитрому.

– А я иначе не умею, - кротко сказала Марфа.

– Может, эта девка давно уже у кого-то из них блудным образом живет.

– Голятовский, Репьев, Бухвостов, - повторила Марфа. - А по именам как?

– Кабы знал - сказал бы.

– Коли чего разнюхаю - или сама приду, или девчонку пришлю.

– Приходи сама, - пригласил Архаров. - Да, вот еще что. Помнишь, при тебе девка была, Фаншета, оказалась Дунька?

– Как не помнить! - Марфа даже улыбнулась. - А ты, сударь, не позабыл, поди, как она тебе тогда угодила?

– Знаешь, кто ее подобрал?

– Как не знать? Господин Захаров. И поселил у Ильинских ворот. Там всякого спроси - скажут, где дом Черкашина. Так чего еще надобно-то? Ты сразу говори, пока я не увеялась. Ты не смотри на мои приятные округлости, я на ногу легка!

– Да знаю, заметил, - тут и Архаров невольно улыбнулся.

С этой неунывающей задирой, с этой восьмипудовой проказницей он чувствовал себя легко и без тревоги: она вроде и была женщиной, вроде и поглядывала порой зазывающе, однако простота отношений между ними, которую она установила сразу, ему почему-то нравилась.

Когда она ушла, Архаров осведомился о Левушке.

Сам он вернулся от Волконского не рано, а Левушка - еще позднее, уже когда убежала Дунька. Встретились за завтраком, причем завтракал один Левушка, Архарову хватило конфектов.

Архаров спросил, не нашлось ли той лавки, где недоросль Вельяминов пряжки для башмаков смотрел. Лавка нашлась.

– Только, Николаша, там я немного узнал. Тот мазурик, что увез недоросля, бывать-то частенько бывает, да знают о нем лишь имя, а кто таков - лишь догадываются.

– И что же за имя?

– Имя - Ларжильер. Вернее - де Ларжильер. Появился сразу после чумы. Как Ильинка оживилась, так и он откуда-то вылез.

– Каков покупатель?

– То-то и оно! - воскликнул Левушка. - Покупает мало! На это в первую голову жаловались! Сидит в лавке часами, тары-бары растабарывает, а купит - когда пудры баночку, когда пламперов пару…

– Чего пару?

– Не поверишь, Николаша, я их сам впервые увидел! Не французское, аглицкое изобретение. Никодимка! У меня в комнате, во вчерашнем кафтане, узелок в кармане лежит, нарочно купил показать, Спирька тебе даст, тащи сюда живо!

В узелке оказались две маленькие, с чуть приплюснутую сливу, подушечки из пробки, бязью, что ли, обтянуты, - Архаров и Левушка определить не смогли. Левушка, прополоскав рот кофеем, ловко засунул эти подушечки за щеки, отчего его физиономия сделалась - как у гравированной и грубо раскрашенной красотки на дешевом лубке. Архаров звонко расхохотался.

– И вот этой дрянью они очень даже бойко торгуют! - несколько изменившимся голосом продолжал Левушка. - Берут же престарелые щеголи и щеголихи, у кого недохватка зубов и щеки оттого провалились. А как сунут за щеку - то сразу и кожа гладкая, как у молодых, и никакого подозрения насчет коренных зубов!

– Выплевывай, - отсмеявшись, велел Архаров. - Не то проглотишь!

Потом вздохнул и насупился.

– Заварили вы с Федькой кашу… Что такое было в записке доктору? В той, которую хозяйке не в руки ему отдала, а в дверь засунула?

– Да что там могло быть? Что поручик Тучков наведывался по известному делу и просит, коли что, искать его на Пречистенке, в доме Архарова…

– Дурак, - тихо сказал Архаров. - Вот это его и погубило.

– Как погубило?

Левушка еще не знал о смерти доктора и о пожаре.

Архаров рассказал вкратце и завершил так:

– Кабы дело было только в амурах - обошлось бы без смертоубийства. Доктор о побеге что-то такое знал, что не с амурами, а с немалыми деньгами и именитыми людьми связано. Я и князю Волконскому сказал. Он не берется вразумить старую княжну, однако обещал ей написать и сделать внушение…

– Доктор непременно знал, кто девице помог бежать, - задумчиво произнес Левушка. - Однако диковинно, что из-за убийства дом подожгли. Должно быть, тот убийца - особа на Москве известная…