Кот, который гуляет со мной

– Это не меняет сути. Он и не подумал защищаться, он замолчал. Саша все силы тратил, раздумывая, как вывернуться. Виновные используют молчание по назначению, чтобы выскользнуть и получить дополнительное время, попытаться просчитать шансы на спасение. Виновные знают, что молчание для них – золото. Как специалист по поведенческим паттернам, я говорю – давай отсечем все остальное твоей бритвой, и останется только то, что Саша Гусев виновен.

– Сто процентов? – прошептала я, бледнея.

– Нет, Фая. Нет, не сто процентов. Семьдесят – максимум. Могут быть и нестандартные реакции, и другие причины. Я не могу утверждать такое на сто процентов. Это было бы совершенно непрофессионально. Но вопрос не в этом, верно?

– А в чем?

– В том, отвернешься ли ты теперь от своего друга, отвернешься ли ты от него, даже если он виновен?

– Кто без греха, пусть первый бросит в него камень? – пробормотала я. – Нет, Игорь, не в этом дело. И я не отвернусь от него, если он виновен.

– Я уверен в этом.

– Уверен? Ты всегда во всем уверен. Истина в последней инстанции? Ладно-ладно! – Я подняла руки вверх, словно сдавалась в плен. – Просто мне кажется, что, если он невиновен, это нужно доказать.

– Зачем?

– Как – зачем?

– Нет, правда, это хороший вопрос. Допустим, он невиновен. Зачем нужно биться и доказывать это?

– Чтобы очистить его имя, допустим. – Я смотрела на Апреля как на иностранца, приехавшего в Москву, чтобы увидеть снег и попробовать съесть сладкий блин с соленой рыбьей икрой. Именно это, кажется, считается главным идентификатором загадочной русской души. По крайней мере, среди иностранцев. – Чтобы восстановить справедливость!

– Справедливость, ага. Но ведь его имя никто ни не порочит. Фирма его не прижимает. Даже деньги, скорее всего, не найдут и не отберут. Ты сказала, что ему, скорее всего, дадут уволиться по собственному желанию. Значит, никакой статьи в трудовой книжке. Рекомендации? Ну не будет он указывать вашего Кренделя в качестве рекомендующей стороны, и все. Напишет там тебя.

– Ты говоришь так, словно все уже решено. Оставь мне хоть тридцать процентов, а?

– Я могу дать тебе больше. Хочешь – бери семьдесят за то, что он невиновен, а тридцать – за его вину.

– Расщедрился, – улыбнулась я. Игорь подошел ко мне и провел ладонью по моим волосам, поправил сбившуюся прическу, откинул несколько прядей назад.

– Какая разница, сколько процентов оставить запрятанному в коробку коту, если коробку все равно никто не собирается раскрывать. Будем считать, что кот скорее жив, чем мертв. Я не против, если это поднимет тебе настроение. Лучше скажи, ты свободна сегодня вечером?

Глава 12 Ты получишь то, что хочешь, когда будешь к этому готов. А пока – просто получай!

Люди обожают заборы и все, что за ними спрятано. Человечество преграждает друг другу путь даже там, где это не очень необходимо. Заборы дают чувство безопасности, ложное порою, но так согревающее по ночам. За забором и спится лучше, но только не моей сестре Лизавете.

Вечером в пятницу, когда мы с Игорем только-только зашли в квартиру, держа на руках спящего, перемазанного «киндер-сюрпризом» Вовку (он уснул в машине), Лизавета позвонила и сказала, что ее срочно выписывают. Да, прямо вечером. Да, прямо беременную – и да, на ночь глядя. Мы в этот момент стояли в коридоре и стаскивали с ног мокрые грязные ботинки – Игорь делал это, поддевая ботинок пяткой, он-то как раз и держал Вовку. Звонок застал нас врасплох, мы не поняли этой «срочности». Одно дело, когда человека срочно кладут в больницу, а другое – когда вот так срочно выписывают…

– Что за ерунда? Не могут они тебя выписать без предварительного предупреждения. Небось, в больнице и врачей-то нет.

– Ты с ума сошла? – взвилась Лиза. – А дежурные?

– А дежурные врачи не выписывают. Я помню, папу всегда выписывали в двенадцать или в час. И не ночи, а дня.

– Если ты будешь столько болтать, то и меня выпишут в двенадцать-час, – бросила мне сестра, раздраженная. Я задумчиво посмотрела вокруг, прикинула, что могло бы стать причиной такой резкой перемены в ее настроении, но Сережи дома по-прежнему не было, его командировки обычно длились не менее двух недель, и ждать его можно было не раньше дня намеченной свадьбы. А то и позже, на что я немного надеялась.

– В двенадцать ночи, – вздохнула я, – да еще в такую погоду хороший хозяин и собаку из дому не выгонит, не то что врачи да беременную женщину. Разве что у вас там потоп или пожар.