Котдог

Она молчала. Присела в углу, развязала дорожный мешок, теперь копошилась в его внутренностях и была полностью поглощена этим важным занятием. Из кожаного мешочка с бахромой достала какой-то подвявший листик, пожевала задумчиво, разглядывая стенку перед собой. Словно на ней, обитой заплесневевшими деревянными плашками и закруглённой кверху, обнаружила вдруг что-то невероятно интересное. Ксант ещё раз фыркнул. Добавил решительно:

— Я уверен, что на котов это не действует!

— Действует. — Она сглотнула. Царапнула ногтем плесень на стене. Поморщилась. — Проверено. Нас потому и отвели так далеко, чтобы даже случайно никого не задело. Ваши Матери мне хоть и доверяют, но не настолько. И предпочитают не рисковать.

Она помолчала, а потом вдруг взглянула в упор (Ксант даже вздрогнул) и спросила:

— Ты не задумывался, почему ваши так не любят бывать вблизи реки? И так не хотят говорить о причине такой нелюбви?

— Ерунда. Я люблю.

— Ты просто молод. И тебе везло — наверное, во время свадеб ветер ни разу не дул в твою сторону. Иначе бы ты понял. На собственной шкуре. И тоже бы… разлюбил.

Она говорила так равнодушно, что Ксант поверил. Самым убедительным как раз и оказалось вот это её нежелание убеждать.

Жильё было сплетено кем-то из предков отлично, со множеством всех необходимых щелей, он даже и сейчас ощущал сквозняк, тянущий по спине. Но почему-то в нём стало вдруг душно.

— И когда ты… планируешь?

Несколько пугающе долгих секунд она мерила его оценивающим взглядом. Потом пожала плечами, снова возвращаясь к разглядыванию стены.

— Извини, но… нет времени. Хотя… Было бы заманчиво, пожалуй. Но не сейчас. Извини. Понимаешь, есть такие травки, чаёк из них отбивает любые хотения. Можно и сырыми… пожевать. Так что не бойся. У нас слишком много дел, чтобы отвлекаться на всякие… пустяки.

— Каких ещё дел?

Она обернулась. Улыбнулась светло и радостно. Так светло и радостно, что Ксант отшатнулся, оцарапав плечи о шершавое дерево и ощущая тянущую пустоту в животе.

— Понимаешь, правда, она ведь разная бывает. И я далеко не всю её сказала вашим Матерям. Котята — это прекрасно, но куда важнее самим добраться до Лорантов-Следователей. И исполнить предназначенное.

— Ты о чём это?

Голос был хриплым: почему-то чем светлее была её радость — тем сильнее продирало Ксанта мурашками, и уже не только по спине. А она, как назло, смотрела всё радостнее. И улыбалась снисходительно так, словно несмышлёнышем был он, Ксант, а вовсе не она.

— Ну как о чём? О поэме, конечно же! Там ведь чётко сказано, что нам надо делать, чтобы пройти Испытание; даже странно, что до сих пор так никто и не попытался.

Дурной пример заразителен — Ксант буквально зубами поймал уже готовое сорваться с языка извинение. Помотал головой.

— И что же, по-твоему, нам надо сделать?

— Отрастить крылья.

Её улыбку можно было использовать вместо Сигнального Маяка. И самое страшное было в том, что она не шутила. Совсем.

— Ты сумасшедшая! — Ксант охнул и осел прямо на пол — ноги уже не держали. — Видят Лоранты, ты сумасшедшая…

— Почему? — Кажется, она действительно удивилась.

Так притворяться невозможно. Никакая она не старая стерва, умудрённая и опытная. Просто юная глупая сучка, которой с какого-то перепугу несколько раз повезло, вот она и возомнила… есть, оказывается, кое-что пострашнее неуверенной в себе и постоянно извиняющейся дуры — это дура самоуверенная и сомнений не ведающая. Остаётся надеяться, что это внешнее, напускное, и внутри она прежняя неуверенная ни в чём глупышка, которую нетрудно переубедить. Конечно, попасть в лапы такой — тоже не лакомство в перьях, но всё-таки есть некоторый шанс. Если объяснить этой дуре на доступном ей уровне, так, чтобы она поняла…

— Они — Лоранты. — Он старался говорить короткими и ясными фразами, как разговаривают с совсем маленькими. — Они всё могут. Всё знают. Они на орбите живут. И Камера Испытаний… она ведь тоже на орбите. Как ты до неё доберёшься?

— А! — она расплылась в счастливой улыбке, закивала радостно. — Так это же совсем просто! По Лестнице-В-Небо! Они же её спустили.

Ксант зашипел.

В её словах была логика. Конечно, это логика бреда и кошмарного сна, но всё-таки — логика. Попробуй оспорь.

— Да ты не бойся! — по-своему поняла она его нежелание. — Мы же там уже были, чего бояться-то? Совсем ведь маленькими были — и то с нами ничего не случилось, живы остались. Так что и сейчас всё будет в полном порядке!

Лучше бы не напоминала.

Ксант содрогнулся, вспомнив, как рвалась из груди наружу чёрная птица с бритвенно-острыми лезвиями на кончиках крыльев, судорожными их взмахами превращая внутренности в кровавое месиво.

Ну уж нет.

— Ну уж нет. Я в этом не участвую.

— Почему? — Она растерялась. — Ты что — обиделся, да? Извини. Я больше не буду. Только, пожалуйста, объясни — на что ты обиделся, ладно? Чтобы я точно уже никогда, а то вдруг снова случайно…

И матери поверили этой дуре?

О, Лоранты, пути ваши воистину неисповедимы…

— Они — Лоранты, милая. И я не хочу их злить. И хочу быть как можно дальше от того — или той — на кого обрушится их гнев.