Коварная дама Карма (СИ)

- И я не знаю, - Рукия дернула плечом. – Так что никуда мы отсюда не пойдем, - постановила девочка. – Вы мне скажите только, чего от нас взамен надо?

- Не зови меня на «вы», - кротко попросила Хисана.

На это Рукия хмыкнула и оценивающе прищурилась, разглядывая родственницу.

- Посмотрим…

***

Дом, в котором жили супруги Такеши, был достаточно большим, чтобы вместить всех новых постояльцев. Детей оказалось четверо – Рукия и три пацана, от семи до четырнадцати лет на вид. Самый старший, Ренджи – тот, который собирался драться с шинигами, если они вздумают уволочь куда-то его подругу, - очень быстро обследовал все уголки дома и закоулки сада, выходившего на берег пруда. Мальчишка был доволен: добродушные старики не выглядели вредными или капризными, хотя от богачей можно было ожидать чего угодно. А, в понимании Ренджи, Такеши являлись настоящими богачами. Еще бы! У них был огромный дом в одном из первых районов Руконгая, просторный сад с яблонями, вишнями и сливами, и все это богатство выходило на аккуратный водоем, в котором водилась рыба!

Правда, пруд делили между собой сразу несколько усадеб. Справа жил толстый владелец идзакая с многочисленной родней, слева – то ли писарь, то ли библиотекарь, тоже обеспеченный родственниками. Зарабатывал этот щупленький дедушка тем, что переписывал книги на заказ. Его младшие родственники ежедневно выносили на улицу перед домом небольшой столик, ставили навес от солнца – и за деньги писали письма под диктовку неграмотных клиентов или переписывали набело документы, теми же клиентами предоставленные. Рукия смотрела на это нарочито отрешенным взглядом, а мальчишки с Ренджи во главе недоумевали: неужели за бумагомарание платят столько, что можно и дом содержать, и семью кормить?!

Шигеру-сан посмеивался в бороду и, делая страшные глаза, обещал мелюзге обучить их чтению и письму. Малыши – Акира и Хару – смущались и прятались, а гордый Ренджи складывал на груди руки и высокомерно заявлял, что ему это не нужно. Как правило, в середине перепалки, неизменно возникавшей между дедом и подростком (старик, кажется, не зло подтрунивал над пареньком, но Ренджи все никак не удавалось уличить в этом Шигеру-сана) появлялась Фумико-сама и гнала мужа заниматься делами, а мальчишку – есть. Никогда в жизни Ренджи столько не ел! В один прекрасный день он поймал себя на том, что жадно смотрит на стол, но никак не может впихнуть в себя еще хоть кусочек. Растянувшись на татами прямо рядом со столом, парень блаженно прикрыл глаза. Неужели жизнь может быть настолько прекрасна?

Только одно слегка смущало и настораживало. Эта странная девушка с лицом Рукии, но совершенно не свойственным для подруги выражением виноватой растерянности – Хисана – вызывала у подростка то ли оторопь, то ли легкое раздражение. Она тенью бродила за Рукией, кротко улыбалась и все время норовила чем-нибудь угодить девочке. Дошло до того, что подруга стала прятаться от своей новообретенной сестры.

Правда, длилось это недолго. Мудрая Фумико-сан, понаблюдав пару дней за Хисаной и детьми, улучила момент и тактично вправила девушке мозги. Хисана сначала расстроилась, но потом вынуждена была признать, что матушка права. Скрепя сердце, которое требовало не выпускать сестренку из виду, она переключила внимание на домашние дела, стала понемногу искать общий язык с мальчишками и даже заслужила некоторое доверие младших пацанят, рассказывая им сказки и угощая вкусностями. Рукия выдохнула с облегчением, а Ренджи признал, что онее-сан подруги может быть терпимой. Между сестрами установились ровные, хоть и не слишком теплые отношения. Фумико-сан иногда гладила Хисану по голове, утешая, и говорила, что девочке надо дать время.

***

К своему удивлению Хисана стала замечать, что чувствует себя очень неплохо. Это было странно и непривычно, потому что всю свою жизнь в Обществе Душ она была слаба, моментально утомлялась и бо́льшую часть времени пребывала в каком-то полуобморочном состоянии. Относительно бодрый период пришелся на то время, когда Хисана познакомилась с молодым аристократом и бегала к нему на свидания, а потом и жила с ним целый месяц в снятом сразу за стенами Сейретея домике. Но тогда девушка думала, что силы ей придает любовь. Теперь же считала, что бодрость тела и духа – заслуга найденной имото и ее сорванцов-приятелей, забота о которых заполняла все дни с утра до вечера.